Прерванный полет Карлсона

– Любовница Олега с сыном. Что вы так на меня смотрите? Олег в следственном изоляторе, из квартиры ее выгнали, идти Марине некуда. Я сама не в восторге от ситуации, но временно она остановилась у меня. Если честно, это сильно напрягает. Ребенок все время плачет, пищит, напоминает о себе… Это просто невозможно. Я потеряла сон и покой. Домой идти не хочется. Сижу на скамейках в парке, в кафе с чашкой кофе, ловлю на себе недовольные взгляды официанток…

– Бедная ты, – вздохнула Серафима Максимовна, подливая ей чай. – Ты лучше, чем кажешься на первый взгляд.

– Даже не знаю… Приму это за комплимент, – горько усмехнулась Лола.

– Да, конечно. Только ты словно потеряла почву под ногами. Так что? Надо возрождаться, детка. Будешь распродавать вещи из лавки?

– Наверное, да. Они мне не нужны, – отвела глаза Лола.

– А память о родителях? Не будет потом мучить совесть? Ты должна четко для себя решить. Уничтожить дело всей жизни своих близких? Я просто так интересуюсь, чтобы тебе хуже не было.

– Нет, решено. Олега они тоже мне нашли, подсуетились, я не собираюсь жить в его гареме дальше! Что сделано, то сделано, – решительно ответила Лола.

– Тогда продаем, – хлопнула в ладоши Серафима, словно поставив точку в разговоре. – Надо поспрашивать в кругах антикваров, чтобы забрали сразу всё и заодно помещение. Кто-то, может, заинтересуется, – предположила Серафима Максимовна.

– Я не знаю никого, поспрашивайте вы.

– Хорошо. Определенные связи у меня есть. Могу сделать пару-тройку звонков…

– А сейчас мне срочно нужно восемнадцать тысяч. Каждую неделю восемнадцать тысяч, – сказала Лолита.

– Ого, запросы! А почему именно восемнадцать? – уточнила Серафима Максимовна.

– Я летаю вертолетом, а это столько стоит, – ответила Лолита.

– А нельзя сменить транспорт? – спросила Серафима Максимовна. – Тогда и проблемы не будет. Это же очевидно.

– Нельзя. Душа и сердце рвутся в полет, – вздохнула Лола.

– Это чего так? Экстрим? Я что-то слышала о таком… Может, психиатр поможет? У твоего отца был один клиент, я могу поискать в записях, – предложила Серафима.

– Не нужен психиатр. Уже не могу без этого. Надо полетать хотя бы еще чуть-чуть… Может, скоро все закончится.

– Ладно, дело твое. Был бы толк. А частями деньги ты быстро промотаешь. В дело денежки надо вложить, обеспечивать безбедное будущее.

– Я надеюсь на чудо, – согласилась с ней Лолита.

Серафима начала с продажи ненужных и не самых ценных вещей, обеспечив свою бывшую хозяйку, как та и просила, мелкими суммами.

Однажды Лолита призналась Маше, откуда берет деньги, чтобы раз в неделю радовать себя общением с Леней.

– Хотела бы я на него посмотреть, – вздохнула Маша. – Ради какого мужчины ты идешь на такое! Ты ведь покупаешь его внимание и общение с ним за деньги! Ты хоть понимаешь это? Конечно, понимаешь! Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Я все понимаю, но так хочу его видеть!

– Лолита, ты ведь унижаешься! Прекрати, – пыталась достучаться до нее Мария.

– Где-то да… – отвела глаза Лолита.

– Ничего себе – где-то, как-то… Проматываешь последние деньги на мужика, который в силу своей порядочности никогда не будет твоим! Тьфу, глаза бы мои не видели, уши бы мои не слышали!

– Надеюсь, это наваждение закончится, – поджала губы Лолита.

– Или деньги закончатся, а вместе с этим и голова включится. Но будет поздно, – сочувственно произнесла Мария.

Глава 16

Лола, как всегда при полном параде, явилась на вертолетную площадку к восьми утра. Она была одета в закрытое сверху и абсолютно открывающее все снизу черное платье, черные колготки и легкий ярко-красный плащик, превосходно сидящий на ее фигурке. Волосы Лолита уложила в красивейшую прическу, на лице присутствовал очень яркий профессиональный макияж. Ни дать ни взять модель из глянцевого журнала, ожидающая, когда раскрутятся лопасти вертолетного винта, чтобы ее волосы красиво развевались бы на ветру. Не хватало суетящихся гримеров и фотографов. Глаза у Лолиты снова горели огнем предвкушения встречи с Леонидом.

На вертолетной площадке двое рабочих в аккуратных, чистых комбинезонах цвета неба, завидев ее, стали ухмыляться и что-то шептать друг другу на ухо. До нее донеслись обрывки фраз:

– Это к шефу! Только к Лене… Такая штучка! Шеф уже с утра бегает как заведенный. Три чашки кофе: уж не знаю, от радости встречи или оттого, что уже достала…

У Лолиты даже глаза округлились от таких откровений: то ли ребята громко разговаривали из-за шума работающего мотора, то ли у нее слух обострился от любви. А может, просто «свежий ветер перемен» подул ей прямо в ухо.

Показался Леонид. Ребята захихикали.

– А вот и волшебник в «голубом вертолете» для нашей красавицы!

Но Леня их не услышал. Наверное, у него слух был снижен, или, следуя логике Лолиты, он не был влюблен и его чувства не были обострены.

– Доброе утро, Лолочка, как всегда, прекрасна, – обратился он к ней.

– Спасибо. Здравствуй, – обрадовалась она, следуя за ним по пятам к вертолету и с укоризной поглядывая на ребят.

А те только улыбались и переглядывались.