Преследуя нас

Сделав несколько шагов назад, я сокращаю расстояние между нами, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, с окончательностью в моем тяжелом взгляде: — Я вообще-то пришла сказать ему, что все кончено.

Не желая видеть его реакцию, я быстро поворачиваюсь, когда Кейт зовет меня по имени. Она догоняет меня и хватает за руку, заставляя остановиться.

— Прости, я понятия не имела, что это мистер Эдвардс. Пожалуйста, ты должна знать, что все это было понарошку. Я была там, Чарли. Я была там, когда Виктория угрожала ему, а он сказал ей отвалить. Ты должна доверять мне.

— Кейт, мне жаль. Мне просто нужно отпустить его.

Я выхожу из ресторана к Джулиану, который стоит посреди тротуара. Мы оба стоим, нас окутывает холодная ночь, но я оцепенела, не чувствуя ничего, кроме вины. Глаза Джулиана пылают, готовые выложить все начистоту. Больше никакой лжи, Чарли. Это мой шанс поступить правильно.

— Все то, что он сказал, это правда?

— Давай сначала вернемся ко мне и приведем тебя в порядок, — предлагаю я, с грустью глядя на его покрытое синяками лицо.

— Чарли, я задал тебе гребаный вопрос!

Я склоняю голову, мои глаза затуманиваются, слезы капают как бесконечный водопад: — Да, Джулиан. То, что он сказал, правда. Правда в том, что я люблю его, несмотря на все его недостатки. Больше, чем ты можешь себе представить.

— Я не собираюсь стоять здесь и умолять тебя выбрать меня, — прохрипел он, боль затянулась в его словах.

Боль гораздо сильнее, чем я себе представляла. Я люблю Джулиана, но не так, как я люблю Лекса. Возможно, это разные виды любви, но это все равно чертовски больно. Последние восемь лет я боролась с болью, вызванной моими глупыми поступками в подростковом возрасте, только для того, чтобы снова испытать ее усиленную версию.

Есть только одна вещь, которую я должна сделать. Это все, назад пути нет. Отпусти его, Чарли. Он не нужен тебе в качестве страховочной сетки. Освободи его.

Вот чем стал Джулиан — страховочной сеткой.

Мое сердце принадлежит одному человеку, всегда принадлежало и всегда будет принадлежать. Этот мужчина мог сказать мне, что между нами все кончено, но я не могу отдать все свое сердце Джулиану, а именно этого он заслуживает — женщину, которая сделает его своим миром.

Я снимаю кольцо с пальца, надев его обратно только перед тем, как прийти сюда, и держу его перед ним.

— Чарли…, — едва слышно шепчет он, его голос хриплый, почти надтреснутый, — Нам так хорошо вместе. Ты нужна мне… ты не понимаешь, как сильно ты мне нужна.

— Мне жаль, Джулиан, — я подавила рыдание, застрявшее в моей груди, — Ты не знаешь, как бы я хотела, чтобы все сложилось по-другому, правда, но я не могу жить во лжи. Я не могу помочь своим чувствам.

Я протягиваю руку дальше, это прекрасное кольцо во всей своей красе представляет то, чем могла бы стать наша жизнь. Что бы ни случилось с этого момента, никто и никогда не сможет отнять у Джулиана то, что он был первым мужчиной, сделавшим мне предложение руки и сердца. Это навсегда останется прекрасным воспоминанием, которое мы будем бережно хранить.

Покачав головой, он с гримасой смотрит на кольцо и, наконец, берет его у меня, сжимая в руке. С печальным видом он наклоняется ко мне и целует мои губы.

Мои слезы каскадом проливаются между нами, падая на наш поцелуй, как наше последнее прощание.

Отстранившись, он поворачивается, не сказав ни слова на прощание, и уходит, не оглядываясь.

Поднеся дрожащую руку ко лбу, я смотрю в сторону ресторана, размышляя, стоит ли мне поговорить с Лексом, но одна эта мысль подавляет меня. Сейчас, как никогда, мне нужно побыть одной.

Повесив голову от стыда за свое неосторожное поведение и боль, которую я причинила всем, я поднимаю руку и вызываю такси, чтобы отправиться домой.

Моя компания сегодня не принесет ничего хорошего.

И снова тьма нашла меня.

Но на этот раз я сама во всем виновата.

Девятая глава

Чарли

Девять лет назад

— Чарли, послушай, мне надоело, что ты хандришь и тратишь свою жизнь впустую.

Я сидела на стуле, лицом к окну, и смотрела, как дождь бьет по оконному стеклу. Было необычно, что летом идет дождь, но, опять же, меня уже ничто не удивляло.

Мягкий стук по стеклу почти успокаивал, я была рада заглушить непрекращающиеся голоса в моей голове, говорящие мне, что он выбрал ее.

Я продолжала смотреть, искалеченная болью, которая лишила меня причины жить, причины дышать. Время шло мимо. Я не знала, какой сейчас день или месяц. Все, что я знала, это то, что мне нужно было бежать. Воспоминания были повсюду, куда бы я ни повернулась.

— Я поговорил с бабушкой Мейсон, — папа прочистил горло, не в силах смотреть на меня, — Она хочет, чтобы ты осталась с ней, и, честно говоря, я с ней согласен.