Пресловутые два процента…, или Кожаный ремень

Я стоял у РЛС-ки и судорожно думал, что делать? Попытаться ворваться в станцию и уговорить старшего выключить «Высокое»? Но меня скорее всего туда даже не пустят. А кричать через металлическую дверь … Не то. Пойти в штабную палатку, и попытаться там, среди пятнадцати спящих офицеров найти командира батареи? Скорее всего, мне придется разбудить всех и опять же всем пытаться объяснять случившееся. Слишком долго и с непонятной перспективой. Тем более там вчера вместо ужина был коньяк и чей-то день рождения. Выход был один. Найти дежурного по нашему табору и объяснить ЧП только одному. Благо дежурным был капитан-минометчик, проходивший у нас восстановление после ранения в Афгане. Повоевавший по-настоящему, он молча выслушал меня и задал только один вопрос:

— Ты на сто процентов уверен, что то, что случилось, так плохо?

Я молча кивнул головой.

— Курсант, за мной! — и он бросился к РЛС-ке.

Подскочив к кунгу, он резко ударил кулаком в дверь:

— Это дежурный по лагерю. Старшему расчета, приказываю открыть дверь.

Дверь чуть приоткрылась и капитан, рванул ее, выбросив на улицу одного из радистов.

— Кто старший? — и уже повернувшись ко мне. — Курсант, что нужно делать? Быстро!

— Выключить высокое напряжение, остановить антенну, заглушить вспомогательный двигатель!

— Товарищ капитан, нам разрешили! — хором запели радисты.

— Выполнять! — рявкнул капитан.

— Есть выключить высокое.

Старший стал клацать кнопками и тумблерами, выводя станцию из рабочего режима.

— Старший расчета за мной, остальным закрыть дверь и оставаться на местах.

Мы втроем вышли из кунга.

— Показывай, где. — обратился ко мне капитан.

— Да что тут показывать, вон сапоги торчат. Давайте доставать.

— Подождите, я сам. Как его зовут?

— Максад.

Капитан подошел к двери отсека и толкнул сапоги:

— Максад! Максад! Просыпайся.

Водила, что-то промычал, но стал приходить в себя.

— Таварыш командыр, я ремонт, я ремонт дэлал! — залопотал он, увидев офицера и нетвердо спускаясь на землю. Мы с тревогой смотрели на него. Он еле стоял на подламывающихся ногах. То ли спросонья, то ли от слабости, обусловленной облучением.

— Это точно так опасно? — капитан вопросительно смотрел на меня. — Вроде живой.

Но уже старший расчета РЛС молча постучал по предупреждающим табличках на двери отсека:

— Амба, товарищ капитан! Сколько он там проспал? Часа четыре? И почти на волноводе…

— Ладно. Я пошел вызывать медика и начхима5. Присмотрите за ним и дайте ему…. Блин, а что ему можно дать? … Дайте хотя бы чая. — и он, чертыхаясь, направился в штабную землянку.

Часам к девяти приехал медик с начхимом. Пообщавшись с дежурным, выслушав меня со старшим расчета РЛС, они посадили ничего не понимающего Максада в буханку и уехали в часть. Нам же сыграли тревогу и у батареи начались вторые сутки итоговых учений. Через час мы уже были основательно в «мыле» и даже не вспоминали о незадачливом водителе. Вместо него за рулем нашего Урала сидел седой «партизан».

По возвращении в часть, мы узнали о том, что Максада уже комиссовали и отправили домой в сопровождении начхима.

Параллельно с этой историей в нашей же части развивалась еще одна драма. Вот так тихо и совсем незаметно для постороннего взгляда. Узнали мы о ней от нашего полкового начхима. Одновременно с нами проходили сборы студенты-медики. Если мы, механики и радисты, учились на артиллеристов-зенитчиков, то медики учились на начхимов полков. То есть на тех, кто мог бы бороться с бактериологическим и химическим оружием. Если для нас экзаменом были боевые стрельбы, то для медиков придумали кое-что поинтересней. Они должны были, в специальном защитном костюме, зайти на территорию, искусственно зараженную боевыми отравляющими веществами. Зайти, какое-то время потусоваться там, затем выйти и произвести над собой весь комплекс мер по дегазации себя и своего снаряжения. Правильная дегазация — это отдельная песня. Ведь можно избежать заражения на местности, но при снятии защитного костюма, случайно коснуться зараженного места и … все. Каюк.

Вот при сдаче такого экзамена и произошел следующий драматический момент.

Наш полковой начхим, в сотый раз рассказав медикам о том, на что нужно обязательно обратить особое внимание при нахождении на зараженной территории, перешел непосредственно к самому экзамену:

— Товарищи курсанты, внимание! Экзамен будет проходить в несколько этапов. Первый этап — мы должны будем одеть защитные костюмы и личные противогазы. Во время второго этапа мы выдвинемся на технике на зараженный участок. Там спешимся. Пройдем около километра, затем, опять же на технике, вернемся обратно. Третий этап будет включать в себя снятие защитных костюмов, противогазов и соответственно дегазация их и техники. После этого экзамен будет считаться сданным успешно. Вопросы!

— Товарищ майор! А как мы узнаем, что местность, по которой мы будем передвигаться, действительно заражена?

— Хороший вопрос. При проведении экзамена с нами будут две подопытные собачки. По их самочувствию вы будете понимать сам факт заражения местности.

— Вы хотите сказать, что собаки могут погибнуть?