Пресс-хата для Жигана

Скорее инстинктивно, чем осознанно, водитель «Лексуса», еще пару минут назад мечтавший заняться пчеловодством, предпринял попытку вцепиться в глотку грабителю и рванул вперед, намереваясь прижать бандита к корпусу белой «восьмерки».

Это было чистым безрассудством, но Клопикова учили защищать чужую собственность.

Противник оказался хитрее и проворнее. Растопырив пятерню левой руки, он ткнул пальцами в глаза водителю. От боли, разламывающей голову напополам, Клопиков отпрянул. Вслед ему помчался свинец, вылетевший из ствола пистолета.

Пуля, разорвав сердечную мышцу, опрокинула водителя на мокрый антрацитово-черный асфальт.

— Питон, Петька… — захлебываясь кровью, закричал умирающий.

Стрелявший нагнулся, подобрал ключи и неспешным шагом направился к «Лексусу». По пути, словно нехотя, вскинул руку с оружием…

В это время телохранитель, видевший все, кроме отдельных деталей, заталкивал в салон визжащую от страха певицу.

— Петенька, я боюсь!

— Быстрее, — царапая застежку наплечной кобуры, сипел телохранитель.

Достав оружие в момент, когда предсмертный вопль друга разорвал ночной воздух, телохранитель открыл огонь, одновременно прикрывая массивным телом обмякшую хозяйку. Венегрова рухнула на колени. Стройные ножки, предмет вожделения тысяч мужчин, отказывались ей служить.

Все закончилось так же быстро, как и началось.

Пальба прекратилась.

Бежевая «Тойота Лексус» растаяла за поворотом.

Когда Ирина Васильевна открыла глаза, телохранитель еще дышал.

Он лежал ногами к стеклянной двери салона, покрытой паутиной трещин вокруг пулевых отверстий. Голова покоилась на нижней ступеньке. Встав на четвереньки, певица подползла к нему. Колени Венегровой скользили по мраморным плитам лестницы.

Кровь на черных джинсах не была видна.

Заглянув в лицо телохранителю, хрипевшему в агонии, Ирина Васильевна содрогнулась от ужаса.

Вместо глаз на нее смотрели два кровавых пятна. Выпущенные человеком со шрамом пули сделали свое дело.

Потеряв сознание, певица накрыла телохранителя своим телом…

Глава 9

Новый удар судьбы Владимир Петрович Колесников выдержал со стоическим спокойствием. По крайней мере, внешне. Но внутренне… Бежевый «Лексус» эстрадной дивы Венегровой постоянно маячил перед глазами владельца страховой компании.

Жара этим летом стояла невыносимая. Дожди с грозами не приносили спасительной прохлады.

Кондиционеры в огромном доме Колесникова работали на полную мощность, разгоняя по комнатам охлажденный воздух. Вентиляторы прогоняли воздух через фильтры, насыщая его ионами и освобождая от пыли. Но от их едва различимого гула у Колесникова разламывалась голова. Только у бассейна, примыкавшего к правому крылу дома, он чувствовал себя хорошо.

Открытый бассейн, построенный на манер американских, облицованный испанской плиткой и украшенный итальянской терракотой, был по большому счету бесполезным сооружением. В средних широтах, где осень ранняя, а зима затяжная, лучше строить сауны и русские бани. Они, впрочем, в усадьбе Колесникова тоже имелись.

Но сегодня Владимир Петрович радовался, что не отказал себе в такой роскоши, как бассейн. Устроившись в шезлонге, он смотре и то на воду, то на искусственный водопад, журчавший на противоположной стороне бассейна, то на альпийскую горку, обустроенную фитодизайнером. Рукотворный пейзаж успокаивал взвинченные нервы владельца страховой компании «Светко». Но, несмотря на царившую вокруг идиллию, тяжелые мысли не покидали Колесникова…

Он даже не заметил неожиданно появившихся визитеров.

Потревожил шефа Филимон. Подойдя ближе, негромко окликнул:

— Владимир Петрович, мы приехали.

Шеф встрепенулся, посмотрел на визитеров и усталым жестом пригласил сесть.

— Уже слышали? — указав глазами на разложенную на столике газету, спросил он.

Бульварная газета, издававшаяся в цвете, на первой полосе разместила коллаж: Ирина Венегрова в ужасе закрывает ангельское личико ладошками, а на заднем плане банда здоровенных уродов в масках куда-то тащит, словно бурлаки на Волге, шикарный автомобиль. Заголовок был набран едва не аршинными буквами: «Исполнительница ресторанных шлягеров, лишившись автомобиля, заплакала по-настоящему».

Прочитав заголовок, Филимон горестно вздохнул:

— Вот писаки: Никакого сострадания к женщине.

На что Колесников зло заметил:

— Ты не этот охрипший патефон в юбке жалей. Ты о наших проблемах подумай. Венегрова посипит посипит, и на новый «Лексус» капусты нарубит. А нам страховку выплачивать.

— Я думаю, Владимир Петрович, крепко думаю, — кивнул Филимон.

Наливая в высокий стакан французскую минеральную воду «Перье», Колесников раздраженно сказал:

— Хреново кумекаешь. Я был более высокого мнения о твоих умственных способностях. Сколько возишься — и никаких результатов. Нас живыми в землю закапывают, а ты все думаешь.

Оскорбленный незаслуженными упреками, Филимон посмотрел на Жигана, словно прося у того поддержки. Жиган сидел с отсутствующим видом, наблюдая, как переливаются на солнце струи воды искусственного водопада.

Прополоскав глотку «Перье», Колесников с мрачным видом сообщил: