Престидижитатор Сталина

Калий и натрий тоже — они из недр появились. Точнее — из полевого шпата. Но шпаты с натрием быстро разрушаются, натрий вымывается и стекает в моря и океаны, делая их солеными. А шпаты с калием — они покрепче будут, калий оттуда плохо достается. Но если подумать, то в обычном красном граните на тонну приходится калия от тридцати кил и больше, так что для удобрения полей на гектар нужно всего лишь пару тонн гранита раскидать. В виде пыли, чтобы калий все же доступным был. Немного выходит, слой в одну десятую миллиметра пыли — и все счастливы два-три года подряд.

Однако, раз уж молоть в пыль килотонны гранита у меня в планы не входило, можно и проще поступать. Ведь растения — они калий из почвы выносят, а почва у нас что? Тонкий слой поверх земли. И если пахать поглубже, то невынесенный в предыдущую посевную корнями калий снова появляется в прямом доступе к корням. Временно, до следующего «выноса» — но хоть что-то. В древесной золе калий как раз и появляется, когда корни деревьев его из глубины земли достают… Правда, чтобы «глубоко пахать» нужно сначала получить то, что можно пахать, но это проблема решается все же попроще.

Петр Петрович (который Игнатьев), выслушав мои пожелания, тут же начал «просветительскую работу среди помещиков», главным образом в той же Тульской губернии. И добился определенных успехов. Но именно что «определенных»: пару поместий прикупил по разумной цене, но там уже крестьяне имелись, причем в количествах, определяемых «производственной мощностью» приобретаемой земли. Конечно, «старожилов» и потеснить можно, в особенности, если использовать «прогрессивную сельскохозяйственную технику». Глубокая вспашка с оборотом пласта сама по себе увеличивала урожаи процентов до двадцати… на некоторое время увеличивала, но тем не менее. А с плугами у меня уже совсем все хорошо стало, настолько хорошо, что изрядная часть финансовой подпорки у меня возникала от продажи этих нехитрых девайсов на сторону. Причем плуги мои вовсе не были для пользователей «золотыми». И даже «серебряными» не были, а продавались эти нехитрые устройства весом в три пуда всего-то за двадцать рублей.

Охренеть как дешево, ведь пуд ржи на рынке стоил в пределах двадцати-двадцати пяти копеек, пшеницы — на треть дороже. Одним плугом (причем с парой не самых хилых лошадей) можно было вспахать в посевную максимум шесть десятин, с каждой собрать пудов до тридцати зерна — а с плугом и до тридцати пяти! То есть за год плуг приносил выгоду в пять рублей максимум! И при этом в полную негодность придет лет за десять…

Самое забавное, что за этот плуг я получил премию от Вольного экономического общества в размере аж ста двадцати рублей в золоте. Буквально в золоте, а не золотыми пятерками: это была медаль диаметром в три дюйма. Которую я мог, конечно, обменять на равную по весу кучку золотых денежек — но что-то мне не захотелось с такой медалькой расставаться. Денежек-то много, а медалька — она одна. Хотя может скоро и две будет: мне еще такую же пообещали если я «придумаю, как такой плуг в иных заводах изготавливать». Ага, щяз! У меня плуг был стальной литой, причем в единой отливке объединялись подошва, лемех и отвал. Как сделать форму для отливки этой конструкции, я, конечно, мог кому угодно рассказать и даже показать. А вот как сталь расплавить до такого состояния, чтобы она в эту форму залиться могла — хренушки. Поскольку это было, с моей неискушенной точки зрения, сугубо стратегическим ноу-хау. Быстро и дешево делать из расплавленного (и хреноватого) чугуна перегретую (и высококачественную, по крайней мере по нынешним временам) сталь — это знание зарубежцам явно лишним будет…

Однако несмотря на легко просчитываемый «невыдающийся финансовый результат» плуги у меня тоже покупали довольно шустро, и причину этого мне Игнатьев изложил, на «собственном опыте» причем исследованную:

— Если с августа поля распахивать, сразу после сбора урожая новую пахоту учинять, то на плуг можно до двадцати десятин полей добавить. Потому как с осени распаханное поле по весне можно и с вашей же сеялкой пройти без повторной вспашки, так что деньги потраченные плуг за год вернет. А если его с сеялкой брать, то третий год уже с изрядной выгодой выйдет.

Сеялки я тоже делал, пятирядные — и их толкал уже по тридцатнику. Исходя из простого расчета: каждый сельхоздевайс должен мне прибыли давать рубликов по пятнадцати — а сеялка в производстве заметно дороже обходилась. И в сумме стальное литье приносило мне по шесть сотен в сутки — вот только чугун на тульском рынке начал дорожать, уж слишком активно я его скупать стал. И это меня несколько напрягало — ровно до тех пор, пока тот же Игнатьев не пришел ко мне с «благой вестью»:

— Никита Алексеевич, вы давеча говорили, что неплохо бы было на Дону поместье присмотреть, так узнал я, что князья Волконские имеют намерение поместье Студенец свое продать. Неплохое, восемь тысяч десятин, из них семь с половиной — земли удобные.

— А это где?

— Тридцать верст от Ельца, сорок от Липецка. На середине пути из Ельца в Липецк.