Преступление и наказание

She longed to speak, to ask a question, but for the first moments she did not dare and did not know how to begin.	Ей очень хотелось что-то сказать, что-то спросить, но она в первые минуты не смела, да и не знала, как ей начать.
"How can you... how can you be going now, in such rain?"	- Как же вы... как же вы-с, теперь же в такой дождь и пойдете?
"Why, be starting for America, and be stopped by rain! Ha, ha!	- Ну, в Америку собираться да дождя бояться, хе-хе!
Good-bye, Sofya Semyonovna, my dear!	Прощайте, голубчик, Софья Семеновна!
Live and live long, you will be of use to others.	Живите и много живите, вы другим пригодитесь.
By the way... tell Mr. Razumihin I send my greetings to him.	Кстати... скажите-ка господину Разумихину, что я велел ему кланяться.
Tell him Arkady Ivanovitch Svidrigailov sends his greetings.	Тактаки и передайте: Аркадий, дескать, Иванович Свидригайлов кланяется.
Be sure to."	Да непременно же.
He went out, leaving Sonia in a state of wondering anxiety and vague apprehension.	Он вышел, оставив Соню в изумлении, в испуге и в каком-то неясном и тяжелом подозрении.
It appeared afterwards that on the same evening, at twenty past eleven, he made another very eccentric and unexpected visit.	Оказалось потом, что в этот же вечер, часу в двенадцатом, он сделал и еще один весьма эксцентрический и неожиданный визит.
The rain still persisted.	Дождь все еще не переставал.
Drenched to the skin, he walked into the little flat where the parents of his betrothed lived, in Third Street in Vassilyevsky Island.	Весь мокрый, вошел он в двадцать минут двенадцатого в тесную квартирку родителей своей невесты, на Васильевском острове, в Третьей линии, на Малом проспекте.
He knocked some time before he was admitted, and his visit at first caused great perturbation; but Svidrigailov could be very fascinating when he liked, so that the first, and indeed very intelligent surmise of the sensible parents that Svidrigailov had probably had so much to drink that he did not know what he was doing vanished immediately.	Насилу достучался и вначале произвел было большое смятение; но Аркадий Иванович, когда хотел, был человек с весьма обворожительными манерами, так что первоначальная (хотя, впрочем, весьма остроумная) догадка благоразумных родителей невесты, что Аркадий Иванович, вероятно, до того уже где-нибудь нахлестался пьян, что уж и себя не помнит, - тотчас же пала сама собою.