Преступление и наказание, Часть 2

He did not lift his arms to embrace them, he could not.	Да и руки его не поднимались обнять их: не могли.
His mother and sister clasped him in their arms, kissed him, laughed and cried.	Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись плакали...
He took a step, tottered and fell to the ground, fainting.	Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.
Anxiety, cries of horror, moans...	Тревога, крики ужаса, стоны...
Razumihin who was standing in the doorway flew into the room, seized the sick man in his strong arms and in a moment had him on the sofa.	Разумихин, стоявший на пороге, влетел в комнату, схватил больного в свои мощные руки, и тот мигом очутился на диване.
"It's nothing, nothing!" he cried to the mother and sister—"it's only a faint, a mere trifle!	- Ничего, ничего! - кричал он матери и сестре, -это обморок, это дрянь!
Only just now the doctor said he was much better, that he is perfectly well!	Сейчас только доктор сказал, что ему гораздо лучше, что он совершенно здоров!
Water!	Воды!
See, he is coming to himself, he is all right again!"	Ну, вот уж он и приходит в себя, ну, вот и очнулся!..
And seizing Dounia by the arm so that he almost dislocated it, he made her bend down to see that "he is all right again."	И схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что "вот уж он и очнулся".
The mother and sister looked on him with emotion and gratitude, as their Providence. They had heard already from Nastasya all that had been done for their Rodya during his illness, by this "very competent young man," as Pulcheria Alexandrovna Raskolnikov called him that evening in conversation with Dounia.	И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все время болезни, этот "расторопный молодой человек", как назвала его, в тот же вечер, в интимном разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.