Преступление в Орсивале

Но мадам Шарман бросилась со всех ног к своей старинной клиентке, сумела-таки кое-как расцеловаться с ней и нежно обняла.

– Не сердитесь, деточка, – увещевала она мисс Фэнси. – Я-то надеялась, что вы обрадуетесь и станете меня благодарить!

– С какой это стати?

– Я приготовила для вас сюрприз, красавица моя. Уж кого-кого, а меня в неблагодарности не упрекнешь! Вчера вы уплатили мне должок, а ныне я хочу вас за это вознаградить. Ну, улыбнитесь поскорей и воспользуйтесь счастливым случаем. Я получила необычайно шикарный бархат…

– Стоило из-за этого меня беспокоить!

– Чисто шелковый бархат, дорогая, по тридцать франков за метр! Это же неслыханно, небывало, да об этом…

– Очень мне нужен ваш счастливый случай! Бархат в июле месяце – смеетесь вы, что ли?

– Позвольте я все-таки вам его покажу.

– Вот еще! Меня ждут: мы едем обедать в Аньер, так что я…

И она уже собралась уходить, невзирая на пылкие увещевания мадам Шарман, которая, возможно, хотела убить сразу двух зайцев, но тут Лекок рассудил, что пора вмешаться.

– Кого я вижу! – радостно воскликнул он, входя в образ игривого старичка. – Это же мисс Дженни Фэнси! Я счастлив снова встретиться с вами!

Она смерила его раздраженным взглядом, в котором тем не менее сквозило любопытство, и подтвердила:

– Да, это я. Что дальше?

– Как! Неужели вы так забывчивы? Вы меня не узнаете?

– Конечно, не узнаю.

– А ведь я один из тех, кто восхищался вами, душенька. Мы даже однажды завтракали вместе еще в те времена, когда вы жили близ площади Мадлен; в ту пору вы были с графом. – Он снял очки, якобы для того, чтобы протереть их, а на самом деле чтобы бросить быстрый взгляд в сторону мадам Шарман, которая сразу же скромно удалилась. – Когда-то мы с Треморелем приятельствовали, – продолжал между тем Лекок. – Кстати, вы давно о нем не слышали?

– Я виделась с ним с неделю назад.

– Да что вы говорите? Значит, вам известно об этом ужасном деле?

– Нет. О каком?

– Вы действительно ничего не знаете? Что же, вы газет не читаете? Ужасная история, дитя мое, два дня весь Париж только об этом и говорит.

– Да в чем дело, что случилось?

– Ну, вы знаете, что, исчезнув из города, он женился на вдове своего друга. Все думали, что это был счастливый брак. Ничего подобного: он зарезал свою жену.

Мисс Фэнси побледнела под толстым слоем грима.

– Быть не может! – пролепетала она.

От Лекока не укрылось: известие хоть и привело ее в смятение, но не слишком удивило, несмотря на восклицание: «Быть не может!»

– Уверяю вас, очень даже может быть, – отвечал он. – Сейчас граф находится в тюрьме, потом будет предан суду и, по всей видимости, понесет наказание.

Папаша Планта с любопытством смотрел на Дженни. Он ждал взрыва отчаяния, воплей, слез, хотя бы легкого нервического припадка. Ничего подобного. Фэнси уже не питала к Треморелю ничего, кроме ненависти. Она, которой когда-то нипочем было людское презрение, теперь с трудом несла бремя позора и винила Эктора, совершенно, впрочем, несправедливо, в своем нынешнем падении. Она ненавидела его подло, втайне, как умеют ненавидеть девки: при встрече улыбалась ему в лицо, старалась выманить побольше денег, а втайне призывала на его голову все несчастья. Поэтому Дженни Фэнси не разразилась слезами, а залилась дурацким смехом.

– Поделом ему! – сказала она. – Не надо было меня бросать. И ей тоже поделом.

– Почему же?

– Неужели непонятно? Зачем она обманывала мужа? Такой был славный человек! Она отбила у меня Эктора. Богатая замужняя дама! А Эктор – просто негодяй, я всегда это говорила.

– Откровенно признаться, я того же мнения. Человек, который так обошелся с вами, не заслуживает снисхождения.

– Правда?

– Черт возьми! Его поведение вовсе меня не удивляет. Знаете ли, убийство жены – не самое тяжкое из его злодеяний. Он еще попытался свалить свое преступление на неповинного человека.

– Да я от него ничего другого и не ожидала.

– Он обвиняет во всем одного беднягу, который, говорят, совершенно ни при чем, но, по всей видимости, будет приговорен к смертной казни, потому что не может объяснить, где он провел вечер и ночь со среды на четверг.

Лекок произнес эту фразу самым естественным тоном, хотя несколько растягивая слова, чтобы не упустить из виду впечатления, которое она произведет на мисс Фэнси. А впечатление было настолько сильное, что девушка вздрогнула.

– Вы знаете, кто этот человек? – испуганно спросила она.

– В газетах сообщают, что это графский садовник.

– Маленького роста, не правда ли? Тощий, с прямыми черными волосами?

– Совершенно верно.

– И зовут его… Постойте… Его зовут Гепен?

– Ах, так вы его знаете?

Мисс Фэнси колебалась в нерешительности. Ее колотил озноб, видно было, что она уже жалеет о своей поспешной откровенности.

– А! – наконец решилась она. – С какой стати скрывать то, что мне известно? Я девушка честная, не то что этот мерзавец Треморель, и не хочу, чтобы ни в чем не повинному бедняге отрубили голову.

– Значит, вам что-то известно?