Преступление века

Вняв не то мольбе, не то приказу, офицер проводил качавшегося шефа исправительных заведений до служебной «Волги» и строго наказал водиле гнать домой. Двадцать минут спустя прапорщик сдал страдальца на руки ошарашенной супруге. Решив, что от удара кулаком летального исхода не произойдет и Добрый не станет после нокаута дебилом, спешащие разъехаться после смены по теплым квартирам тюремщики, беспокоить врачей и высокое начальство не стали.

— Завтра он оклемается, и сам придумает способ разобраться с наглецом, — рассудил, оставшийся за главного стража, майор Щеглов. — Для изощренных методов проучить и поставить на место Левитана, никаких медицинских заключений и санкций свыше не требуется…

Но следующим утром свести счеты с проклятым диджеем не вышло — Андрей Яковлевич потратил полдня на суетливую подготовку важного совещания. Нижняя челюсть побаливала, чугунный затылок звенел и ныл, словно с похмелья, однако думать об этом было некогда — ни свет, ни заря он отправился в аэропорт для встречи важного чиновника из Министерства, затем до четырех часов заседал в большезвездном президиуме корпоративного форума. Лишь, ближе к вечеру, когда прибывший гость вкупе с генералами из УВД собрался расслабляться на загодя организованном банкете, он, сославшись на недомогание, заперся в своем кабинете, наедине с бутылкой французского коньяка. Тут-то его и подмыло позвонить дежурному по СИЗО…

Выслушав доклад, слегка подпитый полковник рывком ослабил узел форменного галстука и спросил ожидавшего указаний офицера:

— Где этот чертов еврей, как его?..

— Левитан, — подсказал Щеглов. — Со вчерашнего вечера «париться» в карцере.

— Ясно. Через полчаса заеду, наведу там порядок и разберусь с этим подонком!..

Он хрястнул трубкой по аппарату и надолго приложился к горлышку темно-зеленой, матовой бутылки. Внутри все кипело и клокотало от негодования. Спустя полчаса Добрый вышел из здания Управления и, плюхнувшись на заднее сиденье черной «Волги», зло буркнул прапору:

— В Кресты.

Однако не успел автомобиль набрать привычную бешеную скорость, как в нагрудном кармане заверещал сотовый телефон.

— Да, — отрывисто гаркнул он.

— Привет-привет, дорогуша, — проблеяла на другом конце Сашенька, — как здоровьишко, что поделываем?

— Привет… — впервые за целый день растянул губы в улыбке Андрей Яковлевич, — на здоровье не жалуемся, едем по срочным делам в направлении Крестов.

— Поздновато для срочных дел.

— Рабочий день не нормирован, сама понимаешь — служба…

— Какая жалость, — простонала молодая женщина, — а я планов понастроила… Хотела заранее пригласить тебя, да все не получалось дозвониться…

— Я отключал мобильник — важное совещание было… А что ты замышляла, можно поинтересоваться?

— Это задумывалось в виде сюрприза, но, раз уж ты не можешь… — расстроено произнесла она, — два билетика сегодня обломилось на одно закрытое представление. Суперэротическое шоу для избранных, так сказать. Ну, а потом собиралась пригласить тебя к себе, для развития темы…

На одутловатом лице чиновника обозначилось немалое любопытство. Немного пожевав пухлыми губами, он засыпал ее вопросами:

— И во сколько же начало? Может быть, я успею обернуться? А, почему супер? Там будет все по-настоящему?

— Однажды довелось уже побывать на подобном спектакле… Конечно, действо до апофеоза не доходит, но, тем не менее, все очень откровенно, — начала отвечать Александра в обратном порядке. — Если твои дела не займут более десяти минут, то есть шанс успеть — начало в девять вечера.

Немного подумав, Добрый сдался:

— Сашенька, я постараюсь. Только решу один срочный вопрос и сразу к тебе. Договорились?

— Хорошо, жду.

Офицер отключил телефон и стал с тоской взирать на дорогу, что вела совсем в другую сторону от ожидавшего райского наслаждения. Но мучился он недолго. Набрав через минуту на сотовом номер дежурного по изолятору и услышав голос все того же Щеглова, сказал:

— Вот что майор, сегодня у меня не получается наведаться к вам. Завтра подъеду, готовься…

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Глаз не спускать с этого Левитана, я его самолично в землю закопаю…

Бросив мобильник на сиденье, Андрей Яковлевич уже по-доброму взглянул сквозь окно на вечернее очарование северной столицы.

— Разворачивай на Ломоносова, — весело скомандовал чинуша водиле, постановив отложить заботы до завтра и заняться более приятным времяпрепровождением.

Настроение от столь радикального решения сразу же поползло вверх, и даже отголоски ноющей боли в затылке как будто поутихли. Он поднял оконное стекло и, откинувшись на высокую спинку, расслабился в теплом салоне чиновоза. Насущные проблемы, связанные с работой незаметно ушли, хмельную голову стали навещать совсем иные мысли, и вскорости немолодой мужчина остался один на один со своим основным инстинктом.