Преступления против правосудия

Из смысла употребленных в законе терминов вытекает, что преступление, предусмотренное ст. 313 УК, является умышленным деянием. Содержанием умысла виновного охватываются факты преодоления реальной или воображаемой линии охраны, незаконности подобных действий, а также особого правового положения отбывающего наказание и находящегося в предварительном заключении. Как нам представляется, умысел в данном составе преступления носит специализированный характер, хотя в законе прямо не названа цель самоосвобождения осужденного или заключенного под стражу. Ближайшая цель беглеца явствует из самой сути побега. Она предопределена спецификой основного объекта данного преступления и заключается в уклонении от отбывания наказания или от исполнения обязанностей, вытекающих га содержания примененной к беглецу меры процессуального принуждения. В цитируемом выше произведении Е. Хладовский справедливо, на наш взгляд, замечал, что целью подобных побегу длящихся преступлений «служит не достижение какой-либо временной, единичной выгоды, а предоставление себе возможности пользоваться противозаконными выгодами совершенного преступления или не принадлежащими виновному правами и положениями постоянно и непрерывно, в течение известного определенного или неопределенного периода времени»

[836].

Другое дело, что цель самого уклонения может быть различной и для квалификации значения не имеет. То же следует сказать и о времени уклонения.

В решении вопроса о том, присуща ли побегу специальная цель, в судебной практике наблюдаются расхождения.

Так, по делу К. и Р. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР прямо указала, что «побег заключенного из исправительно-трудовой колонии независимо от цели образует состав преступления, предусмотренный ст. 188 УК РСФСР»[837]. В определении по делу В. отсутствие у лица намерения уклониться от отбывания наказания рассматривается той же коллегией в качестве критерия для признания деяния малозначительным[838]. А отменяя приговор в отношении М., осужденного по ч. 1 ст. 188 УК РСФСР, коллегия подчеркнула, что по смыслу ст. 188 УК РСФСР побег из места лишения свободы может совершаться только с прямым умыслом, с целью уклонения от отбывания наказания

[839].

Приведенная последней позиция Верховного Суда РФ нам представляется правильной. Только она, на наш взгляд, учитывает специфику побега из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи как посягательства против правосудия.

Наказание по ч. 1 ст. 313 УК предусмотрено в виде лишения свободы на срок до трех лет.

Изменения, внесенные в Уголовный кодекс Федеральным законом от 8 декабря 2003 г., коснулись и квалифицирующих признаков анализируемого состава преступления. Можно утверждать, что в новой редакции ст. 313 УК усилена дифференциация ответственности за побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи. Это выразилось в переводе в разряд особо квалифицированных составов побега, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, а равно с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (ч. 3), а также в отнесении деяния, предусмотренного ч. 2 рассматриваемой статьи, к преступлениям средней тяжести, тогда как из предыдущей редакции ст. 313 УК следовало, что побег, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, является тяжким преступлением (ч. 3 и 4 ст. 15 УК).

В ч. 2 ст. 313 УК содержится теперь один квалифицирующий признак. Диспозиция данной части статьи сформулирована следующим образом: «то же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой».

Определение понятий «совершение преступления по предварительному сговору группой лиц», «совершение преступления организованной группой» дается в ст. 35 УК. Безусловно, оно может быть использовано и для уяснения содержания квалифицирующего признака, предусмотренного ч. 2 ст. 313 УК В юридической литературе, однако, поднимался вопрос, может ли совершающая побег группа состоять не только из заключенных, но и из иных лиц? Иногда на этот вопрос отвечают положительно[840]. Такое мнение нам представляется ошибочным. В ч. 2 ст. 313 УК говорится о том же деянии, отягощенном квалифицирующими признаками, а не о новом преступлении. Следовательно, квалифицированные виды побега должны, прежде всего, обладать всеми признаками основного состава. В частности, участвующие в этом преступлении лица должны быть наделены признаками специального субъекта, т. е. в качестве членов группы должны рассматриваться лишь лица, отбывающие наказание либо находящиеся в предварительном заключении.

Действия иных лиц в соответствии с указаниями в ч. 3 и 4 ст. 34 УК должны оцениваться лишь как соучастие в преступлении со ссылкой на ст. 33 УК.