Преступная связь

– Хорошо, давай дружить, – соглашаюсь, ненадолго задумавшись.

Почему бы и нет? У меня никогда не было друзей-мужчин, а мой телохранитель очень неплох для этой роли. Надёжный и серьёзный, смелый и мужественный, приятный. Рыцарь, одним словом. Вдобавок ему многое обо мне известно, а значит, смело могу быть самой собой. Да о чём речь? В том лесу он, вероятно, лицезрел мой голый попец! После такого его вполне можно записать в ранг лучших друзей.

Ну и что, что не разговорчивый? Этот дефект я компенсирую с лихвой. Обычно хиханьки-хаханьки с противоположным полом перетекали в постель, если между нами химичило. А с этим парнем не похохочешь. То, что нужно, чтобы не забываться. Я не имею права рассуждать о нём как о сексуальном мужчине! Такое право было добровольно отдано в руки Дэниелу в ту минуту, когда я согласилась стать его женой. А необъяснимые реакции на прикосновения Пирса возле зеркала – всего лишь отголоски испытанного стресса, вот и всё.

– Можно называть тебя «Кай»? Кайден – чересчур официально для друга, – Пора-бы внести немного расслабона в нашу атмосферку. – А ты можешь обращаться ко мне «Никки», если хочешь.

Через несколько секунд молчания мой новоиспечённый друг принимает это предложение с безучастным «Окей».

Не совсем тот ответ, который я ждала, но для начала трёхнедельной дружбы сойдёт. Скорее всего, после возвращения мы пойдём разными дорогами. Не всю ведь жизнь Кай будет меня охранять? При живом-то муже! И не настолько я важная личность, чтобы переживать о моей безопасности. Для папы важная, безусловно, но мне уже достаточно лет, чтобы самостоятельно принимать подобные решения.

По обе стороны простираются зелёные холмы, разделённые долинами. Здесь очень красиво и, если бы не обстоятельства, я смогла бы насладиться пейзажем, напоминающими предгорья Пиренеев в родной Испании. Не была в этих местах, но, если ориентироваться по указателям, путь мы держим на Оклахому. Географию Штатов знаю постольку-поскольку, поэтому у меня нет догадок о нашей конечной цели.

– Что означают слёзы возле глаз? – вспоминаю, о чём хотела спросить на свалке. – Я про наколки того человека.

– Это тюремная татуировка.

Ого. Тот мужик сидел? Теперь ясно, откуда взялась неприязнь к легавым.

– Пустые слёзы – количество совершённых убийств. Закрашенные – количество его близких, умерших во время отсидки, – добавляет следом.

– Хорошо, что у этого были закрашенные, – нервно хихикаю я и тут же исправляюсь: – Не в том смысле, что я рада чьей-то смерти. Просто не хотелось бы разъезжать на тачке, в которой, вероятно, кого-то замочили. Дважды.

На моих оправданиях Кайден начинается посмеиваться, мотая головой с непонятным смыслом. Порыв спросить, не надо мной ли он смеётся, раздувается огромным мыльным пузырём, что вот-вот лопнет.

– Ты надо мной? – Всё же лопнул.

– Нет, над твоими словами. Ты ещё девчонка совсем. Наивная.

– То, что мне неизвестны значения бандитских наколок, ни о чём не говорит, – встаю в оборону. – А откуда у тебя такие познания?

– Приходится быть многозадачным. – Непринуждённо пожав плечами, Кай возвращает на лицо былое выражение. – Чтобы тренировать наблюдательность, нужно о многом знать.

Надо бы тоже начать тренироваться, чтобы не чувствовать себя умственно отсталой по сравнению с ним.

– Что у тебя здесь? Умираю, хочу есть. – Хлопаю по спортивному рюкзаку, стоящему между нами.

– Кстати. Как твоя спина?

– А при чём здесь спина?

– Мы антибиотики не успели вколоть. Покажи спину.

– Всё с ней нормально, – отмахиваюсь я. Ещё не хватало ныть, чтобы Кай впрямь считал меня маленькой плаксивой девочкой. Я сильная и докажу ему это!

– Покажи спину, Никки, – давит он, сделав ударение на моём имени. Так странно слышать его в уменьшительной форме. Брутальным голосом оно звучит особенно ласково.

Вздохнув, покорно поворачиваюсь полубоком и задираю футболку, надеясь, что хотя бы одной проблемой будет меньше.

– Твою мать… На ближайшей заправке остановимся, заодно подкрепимся чем-нибудь.

Его «твою мать» напрягает. Про укол вовсе молчу. Его будет делать он?

«Нет, Николь, сделай сама или попроси случайного водителя на заправке»

, – отвечаю себе на тупейший вопрос.

***

Кайден

– Щиплет? – уточняю между делом, обрабатывая пострадавшую спину Николь спиртовой салфеткой, купленной вместе со шприцами и препаратом.

Терпит. Вижу ведь, что вся напряглась и сжалась, но тщательно маскирует своё состояние. Ссадина глубокая, но внешне выглядит сносно, просто желательно, чтобы затянулась побыстрее. В той местности, куда мы едем, условия, мягко говоря, нестерильные.

– Немного, – сознаётся, закусив губу.

Кушетки у нас нет, а проводить эти манипуляции на улице было бы странно и неумно. По моей просьбе Никки улеглась на оба сиденья. Голова повёрнута вправо к рулю, что даёт возможность отчётливо проследить её мимику: она напугана. Уколов боится?

Или меня?