Преступник

Он тоже наденет широкополую ковбойскую шляпу, узкие брюки с карманами впереди. За поясом — пистолеты. И потом, как знать, быть может, вскоре, бродя по улицам, он вдруг услышит где-нибудь жалобный детский плач. На заблудившегося мальчика напали уличные бродяги. Он бросится к нему на помощь. Мальчик — любимый сын миллионера (даже миллиардера!) или крупного фабриканта, и его в отчаянии ищет все семейство. Он, Джевдет, спасает малыша от негодяев. Миллионер, которому рассказывают о его подвиге (как они видели однажды в картине на Шехзадебаши), не знает, как отблагодарить его, потом вынимает из несгораемого шкафа пачку денег и протягивает ему. Но он не берет денег. «Нет, — говорит он. — Я только выполнил свой долг, мистер!» «Мистер» замирает на месте от изумления. Он никогда не видел такого бескорыстного мальчика. Он целует его в лоб и спрашивает, как его зовут. Он, Джевдет, называет. «Мистер» снова удивлен. Узнав, что он иностранец, да к тому же турок, «мистер» широко раскрывает глаза и восклицает: «От сыновей Ататюрка[60] другого нельзя было и ожидать!»

А может, «мистер» даже пошлет президенту Ататюрку телеграмму и расскажет в ней о его благородном поступке. От такого приятного известия на голубые глаза Ататюрка навернутся слезы. Но этим дело не кончится. О Джевдете заговорят все газеты, его будут фотографировать в разных позах. А как удивятся Эрол, Айла и другие ребята, как будут завидовать ему! Может, Айла раскается в том, что однажды назвала его «грязным уличным разносчиком»!

— О чем опять задумался? — перебил его мечты голос Мустафы.

Джевдет повернул голову. Глаза его искрились какой-то особой радостью.

— Так… Ни о чем, — ответил он.

Но Мустафу не легко было провести.

— Об Америке опять?

— Да, об Америке.

— Вчера из-за тебя я сцепился с мастером и подмастерьями!

— Как из-за меня?

— Да так…

Мустафа рассказал о вчерашней стычке. Джевдет слушал внимательно, потом сказал:

— Меня не только твой мастер, никто не сможет отговорить! Выбраться бы только отсюда, а там я знаю, что надо делать!

Он потерял всякую надежду выйти из тюрьмы. Перестал считать дни. Но однажды солнечным весенним утром, когда он пил чай, в камеру вбежал мальчик-уборщик с криком: «Джевдета освобождают!» Джевдет вздрогнул, словно его кто-то ударил. Сначала не поверил. Но вдруг вскочил с места и, не стыдясь слез радости, бросился на шею мальчишке, принесшему долгожданную весть.

Мустафа так и застыл, как стоял. Весь красный от волнения, он растерянно смотрел на Джевдета и… неожиданно тоже заплакал. Джевдет подошел к нему, обнял. Мустафа не мог успокоиться. И зачем только они подружились? Лучше бы они не знали друг друга!

— Не надо, не плачь, друг, я буду навещать тебя каждую неделю. Может быть, объявят амнистию и тебя тоже выпустят. Знаешь, что мы тогда устроим?

Мустафа посмотрел на него пустыми, заплаканными глазами. Он не надеялся на амнистию.

— Что?

Джевдет и сам не знал, что они устроят, но надо было что-то сказать.

— Откроем столярную мастерскую!

— Столярную мастерскую? А денег где возьмем?

— Как-нибудь достанем.

— Ведь к тому времени, когда я выйду, тебя уже не будет здесь?

— Это почему же?

— Ты, наверное, уедешь в Америку!

Джевдет не ответил. Мысли его путались, как в тумане. Промелькнул рыжебородый капитан с огромной трубкой во рту, затем бескрайные голубые просторы океана, нью-йоркский порт, высоченные небоскребы, сын миллионера, сам «мистер», отправляющий телеграмму президенту Ататюрку, завертелись широкополые ковбойские шляпы, длинноствольные пистолеты.

— Ты прав: уеду, но…

— Что?

— Я не забуду тебя. Вернусь из Америки и привезу с собой много денег. Ты уже будешь на свободе, и мы откроем столярную мастерскую…

Мустафа только безнадежно вздохнул.

А через несколько часов ворота тюрьмы распахнулись перед Джевдетом. Вот так неожиданность! Он увидел не только Хасана, Кости и Джеврие, но и отца Хасана, мать Кости, его сестру и бабку Джеврие. Мать Кости плакала, словно из тюрьмы выходил ее собственный сын.

Но Джевдет, сам Джевдет не радовался: его преследовали мысли о Мустафе, он не мог забыть его полные слез глаза, поникшую голову.

Они дошли до конторы адвоката. Только здесь Джевдет узнал причину своего освобождения: задержаны Адем и Шехназ, укравшие деньги отца. Разве он не читал в газетах об Изверге?

— Так это шофер Адем? — Джевдет был поражен.

— Он самый. И эту женщину с собой таскал. Она даже простудилась, воспаление легких схватила. Ее положили в больницу.

Джевдет, чтобы только избежать расспросов о его жизни в тюрьме, произнес:

— Хорошо, но ведь в газетах ничего не было сказано об Адеме и Шехназ!

— Писали о Вели и Эмине, так ведь? Ее, оказывается, зовут и Эмине и Шехназ… Адем убил какого-то беднягу и взял его документы…

Начался разговор о том, что теперь будет делать Джевдет, где будет жить. Адвокат поймал взгляд Хасана.

— Если хочешь, оставайся у нас, — сказал он. — Будешь нам сыном. Захочешь учиться — пожалуйста…

Джевдет нахмурил брови.

— Ну как, идет? — добавил адвокат.

Джевдет молчал, опустив глаза.