Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО

Мне никто не верит, никто не доверяет, все сочувствуют или советуют лечиться, не понимая всеобщей хвори. Но кто же нас всех вылечит? И когда?

На инопланетян, уверяю вас, надеяться не стоит. Я в этом уже убедился.

КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ

ПОЛОВЫЕ БИЗНЕСМЕНЫ

Двадцатилетний Юрий Фисун и тридцатилетний Жора Голюк вместе вышли на свободу из колонии строгого режима. В один день, хотя и по разным срокам. Первый отсидел пять лет за грабежи, второй — семь за квартирные кражи.

На перекладных добрались до областного центра и бодро засеменили по местному «Арбату».

— Ого! Вот это да! — наперебой восклицали напарники, глазея на витрины, заполненные товарами с фантастическими ценами и рекламными плакатами с оголенными женщинами.

— У-У-У, елки-палки, сколько денег надо, — гудел Юрий.

— Нам бы сейчас бабу, хоть какую-нибудь, — вслух мечтал Жора.

С этого и начали. Вернулись к автовокзалу и стали приставать к молодым и располагающим девицам. На третьем заходе подфартило. Леонора, такая себе, не в меру располневшая «телка», пошла на контакт охотно. Сама таких искала. Быстро договорились, купили бутылку горькой настойки, хлеб, рыбные консервы и сняли комнату у одинокой старушки, дальней родственницы Фисуна.

— Понимаешь, тетя, — разъяснял троюродный племянник, — отсидели от звонка до звонка, первый день на свободе, надо отметить.

— Ну, Бог с вами, — прошамкала старушка, бережно завернула в платочек скомканные гривни и пошла в собор помолиться и поставить свечи всем, кого еще помнила.

А друзья-соратники без промедления начали гулять. Леонора быстро захмелела, сама разделась и одарила изголодавшихся, нетерпеливых мужиков своим роскошным телом. Сразу двоих и столько, сколько те хотели.

Потом еще выпили, немного подремали, стали играть в карты. Подруга умела только в подкидного, поэтому, дабы не изменять компании, вместо стола предоставила свой плоский живот и объемные бедра. Томно закатила глаза и снисходительно улыбалась на пощупывания и щекотку.

— Послушай, — лицо Голюка вдруг просветлело от неожиданного умозаключения, — чего мы сидим? Надо делать деньги?

— Из чего?

— Из этого! — выпалил Жора и нежно похлопал по увесистой груди Леоноры.

Заговорщики вышли на кухню и по-деловому обсудили свои силы и возможности. Разработали план, начали действовать. Юра преподнес сожительнице очередной стакан «Зубровки» и повел трудную беседу о правилах поведения в публичных домах.

— Понимаешь, — уговаривал он, — женщина никогда не должна отказывать, а выполнять любые пожелания мужчины, потому как он платит.

Леонора молчала и лишь тихо посапывала под увещевания Фисуна, то ли негодуя, то ли предвкушая интимное разнообразие. А у подъезда дома Голюк уже подбирал первых клиентов.

— Мой товар — твои деньги, — предлагал сделку случайному прохожему сомнительной внешности, — всего пять баксов за пять минут. Хочешь больше, плати больше…

— А как она выглядит? Лет-то ей сколько?

— Девочка в соку, старше восемнадцати не держим.

Вскоре на лестничной площадке, у дверей временной комнаты терпимости, образовалась небольшая очередь, человек шесть. Почти все из приезжих, с портфелями, сумками, авоськами нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

А Леонора легко, вроде нехотя, пропускала через себя возбужденных посетителей. Сначала после каждого принимала душ, а затем, чтобы повысить производительность своего «изысканного» труда, только утиралась длинным махровым полотенцем.

Но возня в квартире насторожила соседей, особенно снизу. Покачивание люстры и дрожание потолка не на шутку встревожили пенсионера Кубского, а толкучка на лестничной площадке вообще повергла в легкое замешательство. Он и позвонил в милицию.

Появление офицера и двух сержантов сразу же рассеяло очередь. Одни спешным порядком передислоцировались на верхнюю площадку, а другие с деловым видом поковыляли вниз. Ну а те, кого застукали в квартире, давали письменные объяснения.

В ходе следствия Леонора неоднократно меняла свои показания. В отличие от половой, никак не могла определить свою гражданскую позицию. В конце концов и Фисуна и Голюка, пробывших всего день на свободе, привлекли за изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Каждый получил по пять лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима.

Когда страсти по столь необычному уголовному делу улеглись, Леонора все же призналась своей близкой подруге:

— Ты знаешь, скажу тебе честно, как на духу, хоть раз в жизни вдоволь насладилась, почти не согрешив…

ПРЕСТУПНАЯ РЕВНОСТЬ

Сельский столяр Иван Сопивнык женился на доярке Ксении Мажаре, когда у той уже было двое детей, и неизвестно от кого. Но Ваня полюбил их всех вместе и каждого в отдельности, ласкал, кормил и баловал.

Жене верил, никого не хотел слушать о ее легкомысленности, склонности к водке и любовникам. Да и сам никогда не был святым, любил крепко выпить и весело погулять с охочими женщинами.