Преступники и преступления. Законы преступного мира. Обычаи, язык, татуировки

Появился общак — воровская касса для грева (поддержки) больниц, карцеров, пересылок, СИЗО. Воры в законе облагали данью всех зэков. Выигравшие в карты или кости обязаны были платить налог с выигранной суммы. Платили деньгами, папиросами, спиртом, хлебом. Лагерным общаком распоряжались смотрящие.

За все ЧП воры в законе лично несли ответственность перед сходкой (или сходняком) — высшим органом воровской власти. Только сходка

принимала в свои ряды новых членов, распоряжалась воровской кассой, назначала и снимала смотрящих, а также карала самих воров в законе. Причем лишить лидера жизни мог только равный по званию, то есть такой же вор в законе.

После Великой Отечественной войны государство объявило войну ворам в законе, которых, по оперативным данным НКВД, уже насчитывалось несколько тысяч. В официальных инструкциях и переписке выражение «вор в законе» старались не употреблять. Уголовной элите даже придали другую уголовную окраску и стали называть «организованной преступностью». Лишь за принадлежность к ворам в законе можно было получить срок. Воров принуждали отказываться от своего высокого, потом и кровью добытого звания. Сломленные воры становились отказниками (ссученными) и вполне могли погибнуть по приговору сходки, ушедшей в глубокое подполье. В воровском клане возникло противостояние, переросшее в «сучью войну».

Появились так называемые польские воры — криминальные лидеры, добровольно отошедшие от классических законников. Карающая длань державы, привыкшей воевать, каленым железом выжигала криминальных лидеров. Воровскому братству приходилось уже не карать предателей, а просто выживать. Тем временем ряды польских воров пополнялись развенчанными (бывшими законниками, лишенными сходкой воровского венца), осужденными за предательство Родины и обычными бандитами. Новоиспеченный клан воров оказался менее щепетильным в кадровых вопросах и мог наградить воровским венцом любого, кто имел реальную силу в уголовном мире.

Между ворами в законе и польскими ворами

началась борьба за власть в зоне и за воровской общак, который хранился не только в лагере, но и на свободе. Законники, предпочитавшие смерть безвластию, были сильнее и зачастую побеждали. Доходило до того, что польские отказывались переступать порог зоны, где правили воры в законе.

Они охотно шли в актив и помогали администрации лагеря (таких именуют суками или кукушками).

Раскол в воровских рядах продолжался. Те, кто отошел от законников,

но не примкнул к польским, принялись создавать в тюрьмах и лагерях свои кланы. Но они были малочисленны, слабы и власти практически не имели. К ним относились анархисты, ломом подпоясанные, красные шапочки, чугунки и др. Воров в законе они боялись и стычек с ними тщательно избегали.

Законники расправлялись с польскими беспощадно. Последних то и дело находили повешенными или с заточкой в сердце (коронный удар вора в законе). Администрация* лагерей была бессильна. Законникам накручивали срок, держали их в карцерах и даже переводили в другие лагеря, но польские тихо вымирали. Были и такие, кто пытался отречься и от польского венца,

но двойные предатели умирали еще быстрее. Естественно, случались жертвы и среди законников. Но в основном отказники работали тихой сапой — пытались скомпрометировать вора в законе, подорвать его авторитет, вызвать массовое недовольство его положением в лагере.

Наконец в 1955 году государство сказало «брэк». Враждующие кланы разошлись по отдельным спецлагерям. Начальникам спецлагерей строго запрещалось переводить воров из ИТК в ИТК. Через год МВД СССР образовало экспериментальный лагерь, где содержались лишь воры в законе. То есть собрали всех медведей в одну берлогу. (Такая «берлога» — Соликамская ИТК-6, именуемая в народе «Белый лебедь», — действовала и в 80-х). Это был «ход конем» — воры начали грызть друг дружку. Спецзона даже не пыталась заставить вора работать — вор скорее взял бы заточку, чем кайло или лопату.

Эксперимент заключался в другом. МВД по официальному заказу ЦК КПСС и Совета Министров СССР попыталось перековать рецидивистов, заставить их письменно отречься от закона. Другими словами, добровольно снять с себя воровской венец — «корону». В первый год эксперимента, когда использовались методы и кнута, и пряника, на путь исправления стали лишь единицы. Активисты, решившие досрочно освободиться, начали рассылать воровские письма — «малявы» во все отряды. В малявах просили следовать их примеру и трудиться на благо государства. Посланиям вняли еще несколько воров. Говорят, что активистов убили еще по дороге домой.