Преступный викинг

— Это был кузен короля Ательстана — Эльвинус. — Он беспокойно сжал свои изуродованные руки. — И даже хуже. Эльвинус был братом этого ублюдка — извините мне мои слова, миледи, — проклятого Стивена из Грейвли, который всей душой ненавидит Селика.

— О мой Бог! Тогда пусть Селик уходит сейчас же. Я останусь и позабочусь о Тайкире, пока он не восстановит свои силы. Даже если нас обнаружат здесь, у саксов нет причин вредить мне.

Слезящиеся глаза Убби выражали недоумение.

— Как ты думаешь, что они сделают с Тайкиром? Будут баловать его цыплячьим супом и сладким вином? Ха! Они по-быстрому перережут ему вены, чтобы он истек кровью.

— Ты не говорил мне, что за голову Тайкира тоже назначена цена.

— Пока еще нет, но он сражался в этой битве на вражеской стороне.

— Я все-таки считаю, что Селик должен оставить нас здесь и бежать, пока это еще возможно.

— О хозяйка. Ты не понимаешь. Даже если не было бы Тайкира, мой лорд не оставил бы тебя здесь, ведь ты теперь принадлежишь ему.

Рейн ощетинилась:

— Я? Принадлежу ему? Еще чего!

— Сейчас, хозяйка, не время бороться со своей судьбой. Он захватил тебя в битве, и ты, как говорится, часть его добычи. Он может даже считать тебя пленницей. Я прав или нет?

— Он не захватил меня в плен. Это я спасла его. И скажу тебе прямо — я не из его пленниц. Я не нуждаюсь в защите какого-то кровожадного викинга:

— Если ты так, говоришь, значит, так оно и есть, — с сомнением проговорил Убби. — Но хозяин относится к своим обязанностям серьезно. Во всяком случае, он старается как можно лучше защитить тех мужчин и женщин, которые доверились ему, особенно с тех пор, как Астрид…

Замолчав, Убби виновато посмотрел на Селика, словно вспомнил многое, что было когда-то.

— Астрид? Кто такая Астрид?

Убби застонал:

— Я умоляю тебя, миледи, не произноси это имя при моем хозяине. Пожалуйста, если ты хоть немного ценишь свою жизнь.

Рейн сконфуженно нахмурилась:

— Скажи мне, кто она, и я обещаю не говорить ни слова Селику.

Убби молчал.

— Но, с другой стороны, если ты не хочешь сказать, я всегда могу спросить у Селика.

Лицо Убби побледнело от ужаса.

Любопытство взяло верх над благоразумием, и Рейн металлическим голосом потребовала ответа:

— Кто эта Астрид?

— Его жена! — мрачно ответил Убби и поторопился уйти прежде, чем она смогла задать ему другие вопросы.

Его жена! У нее бешено застучало сердце и поникли плечи. Его жена! Почему она не подумала, что у Селика может быть жена? И почему это должно ее волновать? Она просто гость в первобытной эпохе, путешественница во времени, которая вернется в будущее, выполнив свою миссию, какой бы она ни была.

Нет, это не ее дело, женат Селик или не женат, решительно говорила себе Рейн, стараясь не прислушиваться к ноющему сердцу, твердившему совсем другое. Его жена!

Тут подошел Селик и, увидев его в боевых доспехах, она забыла и боль, и гнев. Тревога пронзила ее, и она прижала ладонь к груди, успокаивая колотящееся сердце.

Он был не в кольчуге, как за день до этого, а в толстой кожаной куртке с короткими рукавами, доходившей ему до середины бедер и надетой поверх тяжелой шерстяной туники и черных штанов. Широкий серебряный пояс с огромной застежкой подчеркивал его восхитительно тонкую талию. Пояс, как она прикинула, должен был весить не менее десяти фунтов и стоил дорого. Такие же серебряные нарукавники охватывали предплечья.

Длинные волосы он заплел в косу, а конусовидный кожаный шлем держал в руках, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, пока Убби не подвел к нему оседланного Яростного.

Он был, как всегда, мрачен, что миролюбивой Рейн совсем в нем не нравилось. И он был такой… такой соблазнительный, что ее чувственность, которой она обыкновенно не давала воли, мгновенно проснулась. Сейчас бы одну свободную минутку.

Она бездумно потянулась к нему, мечтая дотронуться до его солнечно-теплой кожи, но вдруг заметила, что его губы подрагивают в знакомой усмешке, и отшатнулась.

— Ты так быстро передумала? Может быть, хочешь прямо сейчас… заняться сексом?

— Нет, не хочу.

В Новый Йорк бы на минутку, возлюбленный мой.

— В самом деле? Ты смотришь на меня как голодный зимний кот, у которого из-под носа увели миску со сметаной.

— Ты переоцениваешь себя.

Да уж, переоценивает! Теперь ясно, чему быть, того не миновать.

— Давай обсудим это попозже, когда я…

Он оборвал себя, так как прискакавшие воины ждали его приказаний.

— Позаботься о Тайкире и других раненых, пока меня не будет.

Мягкая обольстительность исчезла из его голоса. Теперь он всего-навсего отдавал приказ.

Рейн кивнула, оглянувшись на единственный оставшийся «больничный» шатер, и только тут смысл его слов дошел до нее. Она беспокойно заглянула ему в глаза.

— Ты нас оставляешь?

Он кивнул.

— Мы должны получше замаскировать дорогу сюда и принести еды, если, конечно, сможем ее найти, ведь животные не так глупы, чтобы спокойно бродить возле лагеря. Тогда от нас останутся лишь кожа да кости.

Его холодный взгляд прошелся по ее телу, словно оценивая ее кожу и кости, критически взвешивая все достоинства и недостатки ее фигуры.