Преторианец

Клотильда была очарована всем английским. В ее головке хранился неисчерпаемый запас историй о Россетти.

— Он держал в садовом домике пару кенгуру. Кончилось тем, что детеныш подрос и убил свою мать. И еще был ручной енот — по слухам, он потом убил оставшегося кенгуру. А любимцем его был австралийский вомбат — и еще, знаешь, Роджер, Россетти дружил с Доджсоном, который Льюис Кэрролл, и знатоки утверждают, что Соня в безумном чаепитии у Болванщика списана с того вомбата! — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Когда у нас будут дети, я расскажу им эту историю. И еще он держал у себя броненосцев. Какой странный человек!

— И как это по-английски! — добавил Годвин, чтобы порадовать ее и откинулся в кресле. — Замужем! Я слышал что-то такое…

— Я пробовала с тобой связаться, но… — она повела плечом, — безуспешно. Ты куда-то уезжал. Мне было одиноко.

— А где сейчас лорд Белл? Хотел бы я с ним познакомиться.

— Он — что-то вроде ученого. Работает с учеными. Какие-то связи с Кембриджем. Или с Оксфордом? Вечно я их путаю… Нет, точно, Кембридж. Но, бедный мой Роджер, что это про тебя рассказывают? Просто подумать смешно: поразительные приключения, чудесное спасение. Ты должен мне все рассказать.

— Ну, не знаю, что ты уже слышала. Просвети меня.

— Ну, я на днях болтала с Клайдом, и он проговорился, что тебя чуть не убили во время какого-то страшно дерзкого дела… Он, видишь ли, слышал от Сциллы, с месяц назад. У нее тогда, по-видимому, был один из тех несчастных периодов… понимаешь? Это если верить Клайду — мне самой никогда не было с ней так уж трудно, хотя нет, неправда, бывало, но это не важно, верно? Суть в том, что Сцилла провела большую часть дня, по словам Клайда, очень утомительного, рассказывая о тебе… плакала и рвала на себе волосы… Между прочим, у Клайда сложилось впечатление, что между вами что-то есть. И он пришел ко мне, чтобы все рассказать, ужасно расстроился из-за Сциллы и напился до остолбенения. Ты же знаешь, Клайда прошлое никогда не отпускает. Он так и не смог забыть маленькую Присциллу, да ты, наверно, сам знаешь…

— Прошлое держит каждого из нас, — сказал Годвин, — каждого. По крайней мере тех, кто способен думать. Невозможно скрыться от прошлого. Все мы, милая моя, есть то, что мы прожили. Кроме прошлого, у нас ничего нет.

— Ну, только ты не кисни! Я этого не перенесу. Так это правда, что тебя чуть не убили?

— Более или менее. Ранили в голову. Но сейчас уже все в порядке.

— А Макс Худ мертв. Начинаю складывать два и два… Вы со Сциллой — любовники?

— Временами.

— Должно быть, особенно тяжело было вам с Максом. Вы с ним, как мне помнится, были очень близки. Кофе или лимонада?

К вечеру стало еще жарче. Годвин выбрал лимонад.

— Макс так и не узнал обо мне и Сцилле.

Клотильда подняла на него округлившиеся глаза, губы оттопырились, готовые сложиться в улыбку или в восклицание.

— Mais non![47]Поверь, Роджер, он знал! О да, он знал. Он знал о твоих чувствах.

— Что ты хочешь сказать?

— Я сама хорошо знала Макса.

Она опустила ресницы.

— С каких пор?

— Это сложная история, cherie. [48]Ты можешь задержаться?

— Когда ты ждешь мужа?

— Не раньше конца недели, а история не настолько сложная. Понимаешь, в Париже, еще до встречи с тобой, я оказывала иногда услуги Максу Худу. Ты краснеешь, Роджер, совсем как тогда! Ну, все мы должны помнить, с чего начинали, верно? Макс был моим клиентом… Ох, бедный Макс, что за жизнь!

— Как это надо понимать?

— У Макса были трудности. Можно говорить начистоту, да?

— Конечно.

— Он ничего не мог. В постели. После нескольких визитов перестал и пробовать. Я говорила ему, что у мужчин так бывает и проходит, я так старалась убедить его. И он был такой джентльмен. Он все равно приходил ко мне и непременно платил за мое время, хотя мы только разговаривали. Он рассказывал мне о пустыне… Мне кажется, что-то случилось с ним там, в пустыне… Но я не знаю, об этом он не хотел говорить… Только когда он женился на Сцилле Дьюбриттен, я чуть в обморок не упала. Я знала, что он полюбил ее без памяти еще девочкой, но и знала, что он импотент. — Она сказала это с грустью. — Он с ума сходил по Присцилле. И Клайда она совсем одурманила. Как будто каждый, кто побывал в постели со мной — раз! — влюблялся в нее! А потом тем летом мы разговорились с Максом — наверно, ждали тебя, пили кофе, ты ушел куда-то со Свейном, и он сказал, что ты тоже любишь ее, Присциллу! Меня как громом поразило!

— Ну, это уж чепуха. Макс все выдумал. Я к ней тогда очень привязался, но…

— Макс бы совершенно уверен. Он наблюдал, как ты с ней держишься, и сказал, никаких сомнений, ты влюблен в нее, как и он.

Она подняла вверх палец, не позволив ему возразить.

— Но он сказал: ты сам не знаешь, что любишь ее! Представь себе, сколько усилий он потратил на анализ ситуации — скажи, Роджер, он был прав? Ты действительно полюбил маленькую Присциллу еще в те давние времена?