Превратности судьбы

— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.

— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?

— Задело! — резко ответила Катя.

— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.

— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!

— А Костя?

— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.

— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.

— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.

— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.

Таисия взяла второй бокал и налила вина.

— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!

И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.

* * *

Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.

— Здравствуй, Ира.

— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?

— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.

— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.

— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.

— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.

— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.

— Кто не пришел? — не поняла Ирина.

— Виктор.

— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:

— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.

Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:

— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.

Ирина посмотрела на сестру испытующе:

— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?

— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?

— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.

— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.

— Бред, — не согласилась Ирина.

— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.

— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!

— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.

— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!

— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.

— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.

Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.

— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.

— Не поняла… — протянула Ирина.

— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.

Сестра встала и гордо выпрямилась.

— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…

Полина вскочила:

— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…

— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.

Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.