Превратности судьбы

Талант отлично ему служил. С годами у него сложилась репутация жестокого и неумолимого убийцы, и все остальные ему завидовали. Его знали на мрачных улицах лондонского дна. Знали и боялись.

До недавнего времени он жил припеваючи, находясь на службе у одного из королей преступного Лондона. Латтрелл ценил его таланты и щедро платил за работу.

«Но все хорошее когда-нибудь да кончается», — решил Волк. Латтрелл пал жертвой другого преступного короля, Гриффина Уинтерса. Смерть Латтрелла нарушила хрупкое равновесие сил лондонского дна, грозя хаосом. Чтобы окончательно всех запутать, Уинтерс продал дело и исчез. Говорили даже, что он вообще покинул Лондон. Никто не знал, куда он отправился. Одно было ясно: пока уцелевшие короли преступного мира не разберутся между собой, трудягам вроде Волка оставалось надеяться лишь на собственные силы. Приходилось выполнять работу для любого клиента — кто подвернется.

Никто не назвал бы сейчас его коммерцию процветающей. Когда прошлой ночью некий человечек, называющий себя мистером Ньютоном, заговорил с ним возле таверны и предложил работу, Волк согласился, не задавая лишних вопросов. И теперь он ждал, скрываясь в глубокой тени кладбища на улице, соседствующей с Гарнет-лейн. Если он рассчитал правильно, Суитуотер пойдет этой дорогой, покинув дом женщины по имени Дин.

Предвкушение убийства наполнило его пьянящим весельем. Чувства обострились, энергия била в нем ключом, но он не делал попытки сфокусироваться — просто наслаждался ночным мраком и ожиданием того, что неминуемо произойдет. Давненько его не нанимали для убийства, но он знал, что не растерял рефлексов — быстрых, как молния.

Словно в ответ на вспышки его собственной энергии, ручка странного зеркала, которое дал ему чудной коротышка, стала нагреваться у него в руке. Волк сомневался, что ему понадобится это зеркало, однако мистер Ньютон настаивал.

— У него тоже есть некоторый талант, — говорил Ньютон. — Не знаю, какого рода, но я уверен: он очень силен. Однако осечки быть не должно. Ты не станешь действовать наудачу.

— Справлюсь, — буркнул Волк.

— Я пекусь не о тебе, — сказал Ньютон. — Просто хочу быть уверенным в успехе дела. Пользуйся зеркалом именно так, как я сказал, ясно? И имей в виду, это очень опасная вещь.

Кладбище тонуло во мраке, однако Волк был достаточно осторожен, чтобы не смотреть в зеркало. Он уже сделал эту ошибку, когда вынул его из черного бархатного мешочка. А ведь его предупреждали!

— Обращайся с зеркалом с крайней осторожностью, — говорил Ньютон. — Оно живо реагирует на психическую энергию. Лучше всего вообще не глядеть в это зеркало. Однако в случае необходимости приглуши свои сверхчувственные возможности. Чтобы управлять Зеркалом Живой Силы, нужен очень большой талант.

Но любопытство оказалось сильнее. Волк извлек зеркало из мешочка и заглянул в него, лишь слегка притушив накал своей энергии. Он содрогнулся, вспоминая, как на него обрушилась ослепительная лавина, на миг лишившая его всякой силы. Даже не хотелось думать, что могло бы с ним произойти, если бы клиент не поспешил ему на помощь.

— Глупец! — воскликнул Ньютон, вырывая зеркало из рук Волка. — Я тебя предупреждал! Еще немного — и ты навсегда лишился бы своего дара. Цель эксперимента — ослепить Суитуотера, чтобы он не смог обратить свой талант против тебя. Когда покончишь со Суитуотером, вернешь зеркало мне.

После того случая Волк был очень осторожен. Однако он решил: если Зеркало Живой Силы действительно действует так, как ему сказали, то незачем возвращать его Ньютону. Волшебная вещица могла очень пригодиться ему в будущем. Она даст ему, Волку, преимущество перед конкурентами. А соперников в преступном мире Лондона хватало всегда.

Глава 31

Оуэн почувствовал, как Вирджиния шевельнулась в кольце его рук. Когда же она осторожно высвободилась из его объятий, он не стал ее удерживать. И в комнате тотчас похолодало.

Оуэн неохотно открыл глаза и взглянул на любовницу.

— Становится поздно, — прошептала она.

— Да, знаю.

Приподнявшись на локте, он смотрел, как Вирджиния встает на ноги. Ее волосы, разметавшиеся по плечам, были в ужасном беспорядке, спустившиеся чулки закрутились вокруг лодыжек. Скомканная же сорочка была поднята до самой талии, а лицо и грудь по-прежнему пылали.

Оуэн замер и в восхищении пробормотал:

— У вас восхитительный вид. Так бы и съел. Наверное, у меня разыгрался аппетит.

— Кажется, на кухне остались кексы, — ответила она с серьезнейшим видом. Натянув сорочку на грудь, добавила: — Если, конечно, ваши племянники не съели все до крошки.

Улыбнувшись, Оуэн тоже встал.

— Я имел в виду совсем другое блюдо. Однако становится совсем уж поздно. Вам нужно поспать.

Вирджиния взглянула на висевшие в углу часы:

— Господи, почти два часа ночи! Ваши племянники непременно гадают: что же тут происходит?!

Оуэн застегнул рубашку и ответил:

— Ну, если кто-нибудь из них задаст вопрос — в чем я очень сомневаюсь, — то я скажу, что мы обсуждали наши деда.