Читаем Превратности судьбы (СИ) полностью

— А ты чего молчишь, Ринолла?

— А мне он понравился, он так сексуально двигался. Тот на него замахнулся, а он так… а тот только раскинул руки и на палубу шлепнулся. Круто.

— Ха-ха-ха! Ринолла, ты что влюбилась?

— Ну ты чего, я же просто так! — Оскорбилась младшая подруга.

— Угу, я тебе конечно поверила. Да я по твоим шальным глазам вижу, что ты влюбилась!

— Да ладно вам, девочки. Пора отдыхать, завтра на вылет.

— Все, все, мы уже идем, Арелла.

— Арелла. — Неуверенно спросила Ринолла у нее.

— Что?…

— А ты можешь связаться с Руфом и узнать кто этот парень?

— Да ты с ума сошла. Ну красивый, но ведь ты его даже не знаешь.

— Ты почти права, но не совсем…

— Это ты о чем?

— А ты видела у него на поясе десантный бластер? Он ведь был в праве убить этого хама, а он ему лишь челюсть сломал. Многие из тех, кого ты знаешь на станции, могли бы так поступить? Вот и я думаю, что он проявил благородство.

— Ну ты сказок начиталась, девочка моя. Выбрось его из головы…

— Ну, Арелла, ну пожалуйста…

— Ладно, чокнутая… сейчас узнаю. — Арелла замерла и взгляд ее расфокусировался.

— Выяснила, это действительно новый техник у нас на станции. Его ангар 515А.

— Да ты что, это же ангар, граничащий с военным сектором, его никому не сдают и не продают. Я не помню, чтобы в нем вообще когда-нибудь работали.

— А я о чем тебе говорю? Знаешь почему так побелел Руф?

— Почему?

— У этого новичка гражданский рейтинг 60 %.

— Ничего себе, да кто он такой.

— Да не знает он. Он только сказал, что двое или трое суток назад этот новичок на десантном боте взял в бою на абордаж пиратский крейсер при этом сбив четыре истребителя и заставив сбежать пиратский фрегат, да еще и взял в плен весь экипаж пиратского крейсера.

— А ты ничего не попутала, Арелла. На десантном боте взять на абордаж крейсер? Боевой крейсер? Да даже подготовленный транспорт на нем сложно взять на абордаж, да еще и сбить все истребители. Что-то он напутал, твой Руф.

— И вовсе он не мой, Ринолла. Ты попросила, я узнала, что смогла, так что…

— Прости, Арелла и спасибо.

— Да ладно, Ринолла, я и сама сильно сомневаюсь, что на боте можно такое вытворить. Ведь я уже третий десяток лет летаю, да и двадцать лет флотский контракт пилотом крейсера оттрубила, так что тоже кое-что понимаю в картофельных очистках.

— А все ж таки он необычный, спокойный и на колени он так и не встал, может и правду Руф сказал, сплетни же не на пустом месте рождаются.

— Не знаю, что тебе и ответить, Ринолла.

— Да ничего и не говори, я просто это чувствую.

— Что, снова «вещун»?

— Ага, вроде как сердце екнуло, когда его увидела. Странно все это. Хм, техник-новичок… 515А… — не замечая, что она проговаривает свои мысли вслух, задумчиво, глядя куда-то в даль, сказала она…


Вернувшись в ангар решил повеселить Искин и перебросил копию того, что сегодня произошло, включая и разговор с офицером.

— Не плохо отдохнул, Дима.

— Да уж.

— Офицер конечно палку перегнул, но и ты под горячую руку мог попасть.

— Ну не становиться же мне на колени, я даже не стрелял.

— Ну, обошлось, так обошлось. Можешь на него жалобу подать. За такое могут и погнать из флота.

— Нет, не буду, тем более он извинился. Да и силу не применял. В конце концов во всем разобрался, и наказал кого попало. — Хихикнул я.

Ужинать я уже не стал, в баре поел, так что принял душ и в капсулу, хорошо, что не нужно экономить разгон. Утром увидел, что моя учеба двигается семимильными шагами, так что, приведя себя в полный порядок еще раз окинув чистый ангар, двинулся в направлении кабинета капитана Нара. Далековато все же находится начальство. Пешком — почти пятьдесят минут. Здоровая все-таки станция. Все равно в кабинет капитана вошел первым, не забыв поздороваться с уже находящейся на своем рабочем месте секретарше.

— Здравие желаю, господин капитан.

— Здорова, Дим. Ты чего это вчера вытворил в баре?

— Да я решил познакомится с местными достопримечательностями. Зашел в ближайший к моему ангару бар, поел, посидел и послушал музыку, а когда выходил, ко мне прицепился какой-то пьяный мужик, и сразу решил проехаться мне по лицу кулаком. У меня получилось пропустить этот удар и все, а он по инерции провернулся и упал, и вот тогда он вытащил стоппер и хотел в меня выстрелить, но у меня как-то получилось перехватить стоппер и ударить его свободной рукой в челюсть. Вот и все.

— Понятно, хорошо, что ты начал изучать базу Абордажник, а то бы сейчас ты в медкапсуле лежал. Молодец, хвалю. Постарайся в такие ситуации не попадать. Этот мужик, как ты говоришь. Очень злопамятный. Работает техником на станции, но держит свою бригаду техников, о них ходять очень нехорошие слухи, но никаких доказательств нет, так что теперь без оружия не ходи. И посматривай за своей спиной. Ладно, теперь о работе. Скидывай все свои выученные базы, даже не связанные с техникой. Мне нужно окончательно решить, какую работу тебе доверить.

— Сейчас пересылаю.

— Ого, а ты серьезно продвинулся с того момента как мы с тобой разговаривали в первый раз. Быстро учишь, что все время под разгоном?

Перейти на страницу:

Все книги серии Превратности судьбы [Козырев]

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство