Превратности судьбы Вопреки всему

– Вот смотри, я был перед Олей не виноват, но она застукала меня с другой, а зная моё развратное прошлое, не поверила мне. Понимаешь, к чему я клоню?

– Нет…, – потерянным голосом еле выдавил из себя я это слово.

Меня, как ледяной водой окатило. Я только и мог что сидеть, открывая и закрывая рот от нехватки кислорода, развязав галстук, который показался мне чуть ли не удавкой на шее.

– Ну ты недоумок, брат! Объясняю для непонятливых на пальцах. Лариса тоже имеет свое не сильно невинное прошлое и говорит, что ты отец, и теперь ты ей не веришь. Дошло, наконец?

Он всё говорил и говорил, а у меня возникали вспышки воспоминаний перед глазами, когда мы были вместе. Да она физически бы не смогла ни с кем быть. Мы всегда и дни и ночи проводили вдвоем, после пар она сразу ехала ко мне. Секс незащищенный тоже был один раз, и всё могло быть. Зная Ларису, понял только сейчас, как ошибся в том, что сделал. После той ночи на даче, она не настаивала на продолжении наших отношений, не умоляла, не вешалась на шею. Как же я не видел очевидного!? Лариса бы никогда не пришла, если бы не была уверена, что ребёнок мой….

– Ты можешь стать папашей, – добил Рустам окончательно меня этой фразой. – И это, возможно, произойдёт скоро, месяца через два-три. Июль месяц на дворе, очнись, а ты даже не удосужился узнать оставила ли она ребёнка, Винни-Пух недоделанный.

– Почему сразу Винни-Пух-то? – глаза мои полезли на лоб от такого сравнения. Я вроде бы спортом занимаюсь и на этого обжору, застрявшего в дупле, совсем не похож. Даже пощупал себя со всех сторон, и обсмотрел везде, вроде бы такой, как прежде.

– Да потому что в голове у тебя одни опилки, вот почему, а недоделанный, потому что в отличие от Винни-Пуха ты умный, но безответственный и чересчур зацикленный на бабах! Когда уже думать начнёшь хоть чем-нибудь, кроме нижней части своего тела?

– И что теперь делать…? – не веря в происходящее, совершенно потерянно спросил его я.

– Как что, номер её домашний дай, я ей позвоню и всё узнаю! Думаем логически: сейчас лето, значит, по-любому и при любом раскладе она дома у родителей. Если сделала аборт, то в сентябре – учёба, а если оставила, значит академ пока взяла и на заочку потом переведётся. Элементарно, Ватсон!

Как во сне, я потянул руку к своей записной книжке и назвал ему номер. Теперь оставалось сидеть и ждать новостей. Какие бы они ни были, в любом случае, она меня теперь никогда не простит, и винить в этом некого, кроме себя самого…

Глава 10. Лариса

– Пап, может быть, хватит меня пытать, я все равно не скажу!

– Дочь, скажи, кто отец, не бойся, убивать его не буду, просто вывезу в лес за село, ну поговорю с ним о высшей математике, ну и это…, может, ещё нос сломаю для порядка.

– Папа! – смеялась я над этим мстителем, уверенная что он точно этими увечьями не ограничится, а изрубит его в капусту.

– Ну хорошо, поймала меня, пару зубов ещё выбью, но обещаю, что только в воспитательных целях. Это не дело, что я даже за честь своей дочери постоять не могу. Какой я отец после этого? Стыд мне и позор!

За отца я тоже боялась, вдруг палку перегнет, ведь Марат просто стоять не будет, как никак тоже не лыком шит и борьбой занимался. Отцу уже за сорок, не так прыток, но ещё крепок и по-мальчишечьи задирист, дров наломают оба. Я вовсе не хотела, чтобы он дрался, тем более из-за своей нерадивой дочери.

– Папочка, послушай меня, я хочу забыть о нём, как будто его никогда и не было его в моей жизни. Считай, что Ванечку мне Господь дал, хорошо? Как святой деве Марии, помнишь?– погладила я его по плечу, успокаивая и подлизываясь.

– Ванечка? – удивился он. – Ты решила сына так назвать? – я кивнула, улыбаясь, а папа засиял от счастья. – А что, отличное имя, русское такое, мне нравится Лариса. И меня так зовут и отца так моего звали и деда твоего.

Мы сидели с ним вдвоём на крыльце нашего дома. Был уже вечер, солнышко спускалось за горизонт, было так хорошо рядом с ним и спокойно. Он прижимал меня к своей груди и гладил по волосам, как в детстве.

– Иван Иванович Гордиенко, значит, а что звучит гордо! Всё будет, дочка, у нас отлично, сами вырастим Ванечку и воспитаем, вы с ним ни в чём не будете нуждаться, это я тебе обещаю, милая.

– Спасибо, пап, я люблю тебя…., очень сильно… Прости, что нечасто тебе говорила это раньше, – прослезилась я.

С каждым днём чувствую себя всё более ранимой. Ревела по поводу и без повода, эти гормоны меня доконают когда-нибудь. Надеюсь, после родов это пройдет, а то я совсем на себя не похожа, чуть что сразу слёзки на колёсиках.

– А может всё же его того, Лар? У нас есть большая роща неподалёку, прикопаем где-нибудь этого негодяя, никто и не найдёт. Даже берёзку сверху посадим, пусть земля ему будет пухом! Аминь! – перекрестился он, включая чёрный юмор.