Прежде, чем я сломаюсь (ЛП)

— Не выражайся так при нас! — говорит отец вроде бы обиженно.

— Почему нет, пап? Это слишком похоже на Кэла? — кричу я на них.

У него не было проблем с использованием ругательств в оставленном мне сообщении.

— Сынок, мы знаем, что ты расстроен, — вставляет мама.

— Расстроен, но это не объясняет всего. Моя жизнь была ложью, у меня нет жизни!

— У тебя есть жизнь. Ты, ты настоящий человек. А он...

— Правда? Ведь у него есть жена. Я абсолютно уверен, что у него есть друзья и дом. По крайней мере, он знает, что происходит, и, по его словам, я гублю его жизнь. Он знает обо всём чертовски намного больше, чем я! — кричу я, и воцаряется тишина. — Как вы могли не сказать мне о том, что происходит? — произношу я, моя злость превращается в отчаяние.

— Мы думали, что защищаем тебя. Мы не хотели взваливать это на тебя.

— Ха, а как, по-вашему, я чувствую себя сейчас? — смеюсь я пренебрежительно.

— Нам очень жаль, Кристофер, — говорит мама, из её глаз катятся слёзы.

Она держала их до этого момента.

— Мы думали, что будет только хуже, — произносит папа попутно.

Сокрытие того факта, что у меня внутри есть другой человек, было вполне обыденным. Своего рода доктор Джекил и мистер Хайд.

(прим.: Доктор Джекил и мистер Хайд – персонажи фантастической повести английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Добропорядочный доктор Джекил создаёт своего двойника, наделяет его всеми своими дурными качествами и таким образом освобождается от них. Но этот двойник – мистер Хайд – начинает жить самостоятельно и, руководствуясь всеми тёмными сторонами души доктора Джекила, совершает немало низменных поступков и даже убийство).

— Как?! Как вы могли подумать, что так будет лучше? Как вы могли подумать, что для меня лучше было не знать о том, что этот козёл бегает, вешает людям лапшу на уши и женится?! — спрашиваю я, с недоверием смеясь.

Они выглядят ошарашенными.

— Вы позволили мне думать, что у меня провалы в памяти и амнезия, нормальный побочный эффект придуманного неврологического нарушения. Как вы могли так со мной поступить? — говорю я громче, как будто они меня не слышат.

— Мы собирались тебе рассказать, — наконец отвечает папа.

— Когда? Потому что это явно происходит уже несколько лет. Почему сейчас? О, потому что меня могли бы арестовать за многожёнство? — кричу я.

— Довольно! — произносит отец властным голосом.

Моя грудь вздымается, но я пытаюсь успокоиться, слёзы на мамином лице и слабый шёпот из её прикрытого рта разбивают мне сердце.

— Даже на минуту не смей подумать, что это было для нас легко. Думаешь, мы не хотели сказать тебе? Думаешь, мы не хотели, чтобы этот парень исчез? Поверь, с ним не очень весело иметь дело! День, когда мы встретились с ним, был одним из самых худших в нашей жизни, — говорит папа суровым, но одновременно мягким голосом. — Решение ничего тебе не говорить стало одним из самых сложных, которые мы когда-либо принимали. Мы думали, что делаем то, что лучше для тебя. Сейчас мы ясно видим, что ошибались, — продолжает он.

— Ты должен знать, что мы сделали это не для того, чтобы навредить или умышленно обмануть тебя. Ты должен знать это, Крис. Мы с твоим папой думали, что легче тебе будет не знать, пока мы не поймём, как для тебя лучше, чтобы справиться с этим. Мы не знали, что произойдёт, если мы тебе скажем... — объясняет робко мама.

— Мы не могли знать, какая польза будет от того, что мы скажем, — вставляет папа.

— Врачи прямым текстом сказали нам, что лекарства нет. Интенсивная терапия могла сделать вас с этим парнем единым целым. Поверь мне, он не тот, с кем нужно быть единым. Зачем говорить тебе, если мы ничего не могли бы поделать с этим? Это бы только заставило тебя волноваться и быть в напряжении, — говорит отец, оправдываясь.

— Когда ты вернулся после того, как мне поставили диагноз, мы собирались сказать тебе. К тому времени мы знали о Лорен и видели, что Кэл делает вещи, которые в конечном счёте отразились бы на тебе, — вздыхает мама.

— Но ты был таким сильным ради меня, пока я болела. Слишком сильным. Со временем дела пошли лучше у нас обоих, как мы полагали. Мы надеялись, что, возможно, проблемы больше не было, — говорит мама, её голос приходит в норму.

— Всё шло так хорошо. Мы были эгоистами, наслаждаясь нормальной жизнью, — говорит отец.

— Когда вчера ты сказал, что женишься на Дженне, мы знали, что нужно что-то сказать. Мы лишь пытались найти подходящий способ, — добавляет мама.