При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II)

Наконец, нельзя не отметить, что сближению двух женщин способствовало то, что обе они, воспитанные в Германии и волею судеб оказавшиеся в России, прошли сходный путь обретения новой родины. Восторженное отношение Тютчевой к России, ее природе и народу, экзальтированное стремление к постижению русских национальных ценностей, приобщение и глубокое проникновение в православную религию — все это было чрезвычайно близко немецкой принцессе, ставшей наследницей русского престола, а затем и императрицей.

А.Ф. Тютчева попала ко двору в один из переломных периодов русской истории. На ее глазах прошли последние два года царствования Николая I, когда под внешним блеском все более и более явственным становилось убожество созданной им системы, когда следовавшие одно за другим позорные поражения в ходе Крымской войны сделали для всех очевидной необходимость коренных реформ. Она же была близким свидетелем событий первых лет царствования Александра II, когда сперва робко, а затем все мощнее и мощнее пробивало себе дорогу обновление и возрождение страны, вставшей на путь буржуазных преобразований. События этого времени нашли яркое и довольно полное отражение сперва на страницах дневника А.Ф. Тютчевой, который она начала вести сравнительно рано (существуют разрозненные отрывки ее дневников за 1847 г., относящиеся к пребыванию за границей и переезду в Россию), а впоследствии и воспоминаний, которые, к сожалению, остались неоконченными.

Дневники и воспоминания А.Ф. Тютчевой принадлежат к лучшим образцам русской мемуаристики. Написанные на французском языке (при всей любви к России, активной деятельности по ее национальному возрождению, близости к славянофильским кругам, подкрепленной браком с одним из виднейших славянофилов — И.С. Аксаковым, Тютчева до конца жизни так и не смогла достаточно хорошо овладеть русским языком), они дают представление о вершинах той дворянской культуры, которая постепенно исчезла в буржуазную эпоху. Известный советский историк СВ. Бахрушин, принадлежавший к совсем иной среде, выходец из образованного купечества, получивший образование в Оксфорде, очень точно определил культурное значение писем А.Ф. Тютчевой. Он писал: «Принадлежа к представителям литературно высокообразованной дворянской интеллигенции, воспитанной досугом, блестящим образованием и отсутствием серьезных занятий, она любила и умела писать; каждое письмо, выходившее из-под ее пера, было шедевром литературного стиля и французского языка, в изящные формы которого она искусно облекала не менее изящную и хорошо отточенную мысль. Недаром ее письма ценились ее друзьями как литературные образцы». Эта высокая оценка вполне применима и к запискам А.Ф. Тютчевой.

Однако не только и не столько литературные достоинства выделяют наследие А.Ф. Тютчевой из ряда мемуаров ее современников. Исключительное положение близкого и доверенного лица императрицы давало возможность Тютчевой быть в курсе всех событий при дворе. Самые строгие тайны, как бы хорошо они ни укрывались, находят свое отражение на страницах ее дневника и воспоминаний.

А.Ф. Тютчева была тонким и внимательным наблюдателем, способным точно и правдиво описать наиболее интересные события. Некрасивая, она в отличие от большинства придворных дам мало значения придавала светским развлечениям. Сфера ее интересов была иной. Но именно благодаря этому она смогла глубже и проницательнее других вглядеться как раз в придворную жизнь, заметить то, что прошло мимо многих мемуаристов. Двору посвящены, например, воспоминания ее современницы фрейлины императрицы Александры Федоровны — Марии Петровны Фредерике (Исторический вестник. 1898. № 1–5). Но как бледны они по сравнению с записками А.Ф. Тютчевой! В них нет ни тени анализа, не сделано даже попытки разобраться в характерах окружавших мемуаристку лиц, иными словами, в них нет жизни. Сама Тютчева отлично понимала преимущество своих записок. Так, в письме к сестре от 5 ноября 1880 г. она писала: «Все прошлое как живое встает передо мной во всей его яркости, и мне кажется, что после нас эти воспоминания будут интересны для тех, кто будет изучать историю кашей эпохи: в них они найдут в каждой строчке жизнь, как она была, во всей ее наивности, и именно этот характер непосредственности я и старалась сохранить в своем дневнике».

Особо нужно сказать о достоверности всего, что вышло из-под пера А.Ф. Тютчевой. Все знавшие мемуаристку в один голос пишут об искренности как черте, которая доминировала в ее характере. Двор, приучавший к угодливости, лицемерию, заставлявший в глаза говорить одно, а за глаза — другое, не сумел изменить ее прямой и честной натуры. «Кто, как она, прошел через горнило двора, не утратив самостоятельности и личного достоинства, не охладев душой, тот выдержал одно из самых трудных испытаний в человеческой жизни», — писал один из наиболее честных генералов и сановников николаевского времени, в далеком прошлом декабрист, П.Х. Граббе. А отец, обращаясь к дочери, мог с гордостью произнести: