При опознании - задержать (сборник)

Гапочка принесла полный графин вина. Сначала все трое выпили по стаканчику в зале, потом перешли в комнату Гапочки, там уже и пили, и закусывали. Гапочка цедила вино сквозь зубы, морщилась, пить не умела. Закуску приносила Катерина, дневная прислуга. Она все хотела сказать что-то Потапенко так, чтобы не услышали остальные, да не могла улучить момент. Потапенко быстро захмелел, а Клара Фридриховна только порозовела, выше и чаще стал колыхаться на груди золотой кулон.

— Ах, как я вас всех люблю, — восклицала захмелевшая Гапочка. — И всех обнять хочу.

— Всех сразу нельзя, — пробасила Клара Фридриховна. — Обнимай вон Алексея или моего кузена Антона. Вечером приведу его сюда.

— Антона, Платона, Родиона… Хоть татарина буду обнимать, любить, замотала головой Гапа и подошла, расставив руки, к Потапенко, схватила за шею, притянула к себе. — Милый мой дружок-пирожок. Ты и правда, как пирожок, мягонький, сдобненький, животик у тебя, как тыквочка.

— Гапка, отстань, — как на плацу, скомандовала Клара. — Идет кто-то.

Но Гапочка ничего не слышала, прижалась к Потапенко, терлась губами о его губы, щеки, забыв все на свете, полная страсти и пыла переспелая невеста.

— Эх, женихи, — говорила она, — все вы сватаетесь не ко мне, а к батькиным деньгам. Кабанов вчера торговался насчет приданого, сын исправника Ладанки просится в женихи… Еще с десяток таких прохиндеев набивается… Только ты, сдобненький, никак не отважишься. — Она уставилась глазами в глаза Потапенко, спросила: — Когда посватаешься ко мне?

— Хоть сегодня, хоть сию минуту, — не задумываясь, забыв про Леку, ответил Потапенко, разомлевший от вина, Гапочкиных объятий и поцелуев.

Встала Клара и, стуча туфлями на высоких каблуках, подошла к Алексею, взяла за плечи, повернула от Гапочки к себе.

— Гапа, он жених, да не твой. Его сватают Гарбузенко. Тебе приведу кузена Антона, ротмистра, жандармского офицера. Сын у него красавчик, за него пойдешь.

Вошла Катерина, принесла еще закуски. Когда Потапенко оглянулся на нее, махнула рукой, позвала. Он двинулся было за ней, но Клара задержала, не пустила. Катерина вышла.

— Дорогая Клара Фридриховна, — пытаясь освободиться из ее объятий, сказал Алексей, — какого это вы кузена припасли для Гапочки?

— О! Рыцарь, ротмистр, сегодня приехал. Приведу его сюда. А сосватала для Гапочки не кузена, а его сына. До чего хорош!

— А что этому жандарму понадобилось в нашем городе?

— Ищет государственного клятвоотступника. Говорит, у нас прячется… Подозревают тут одного… и вы его знаете. Ой, я бы такое могла рассказать, что вы бы в обморок упали. Он настоящий террорист-революционер.

— Я знаю, кто он. Это — я, — постучал себя в грудь Потапенко.

Клара и Гапочка взглянули на него: одна насмешливо, другая испуганно.

— Я отступился от клятвы. Милая Гапочка, я давал тебе клятву быть твоим верным рыцарем?

— Давал, давал.

— Я повторю эту клятву. — Алексей налил в бокал вина, звякнул о графин, резко поднялся и нечаянно облил пиджак. Гапочка кинулась вытирать салфеткой, но он сказал: — Не надо, завтра утром понюхаю, вот и опохмелюсь. — Он вышел на середину комнаты и с преувеличенным пафосом произнес: — Клянусь словом рыцаря и честью потомка запорожцев, что я, потомственный казак, праправнук гетмана, дворянин земли украинской, с этой минуты буду верным пажем и стражем панночки Гапочки… — Один черт ведает, что он еще плел — пьяный, разгоряченный, взвинченный. Позже, всего через несколько часов, он уже ничего не сможет вспомнить из того, что наговорил, хоть вспомнить хотелось и даже очень.

Еще раз зашла Катерина и сказала, что они сильно шумят, и Гаврилыч сердится. Пошли в сад, в беседку. Вот тут-то, в саду, по дороге, Катерине удалось, наконец, остановить Потапенко.

— Паночек, послушай меня. Пан следователь сказал, что седло из усадьбы вашей матери. И надо его вам отдать.

— Какое еще седло? — хлопал глазами Потапенко.

— Да то, что Антипка принес домой и спрятал на чердаке. Пан следователь сказал, чтобы мы его никуда не уносили и никому не отдавали, и, коли надо, они возьмут. Так чего ж нам держать его на чердаке?

— Антипка принес седло?

— Ага. С братом моим, Симоном. Ах, боже мой, сколько хлопот он мне наделал с этим седлом. Чтоб его лихоманка скрутила. А Симон с Корольцов, он там в конце деревни живет.

Ничегошеньки не понимал Потапенко из того, что говорила ему Катерина, да и не старался понять. Глядел на нее бессмысленным взором, шевелил губами, молчал. Клара и Гапочка подхватили его под руки, сдернули с места и повели. Он покорно шел.

— Так как же быть с седлом? Вам принести? — забежала вперед Катерина.

— На что мне это чертово седло? На плечи себе я его надену? Выкинь. Отнеси Янкелю в лавку, он купит. Цыганам продай. В реке утопи.

Катерина отстала, остановилась, задумалась. Поняла, что седло пану не нужно, раз позволил делать с ним, что хочешь. Вот и хорошо, обрадовалась она, сейчас пойдет домой и скажет Антипке, чтобы унес это седло со двора подальше от греха.