Прямо сейчас

– Это общеизвестный факт. Кто-то хочет стать, ну, там, не знаю, каким-нибудь пресловутым космонавтом. Девушки мечтают стать супермоделями или знаменитыми актрисами. Кто-то хочет быть гениальным ученым, писателем, футболистом.

– Не обязательно.

– Нет, обязательно. Любой пацан в детстве мечтает быть человеком-пауком. А немного постарше чувачила – кем-то типа Марадоны, каждый мечтает хоть раз забить гол в матче на Кубок УЕФА или на Чемпионате Европы.

– Человеком-пауком я мечтал быть, но это уж совсем мелкое детство какое-то.

– Хорошо. Вот ты, Даницыл, айтишник. Значит, тебе должно было хотеться стать Биллом Гейтсом. Ты скорей всего уже в детстве знал про него. И, наверно, ты мечтал стать таким, как он. А вместо этого ты мне тут впариваешь, что хотел быть, как все.

– Ну да, как все, а что? Я говорю то, что было.

– Хорошо. Почему ты об этом мечтал? Что это вообще за хрень – быть, как все?

– Ну, потому что я чувствовал, что я и так уже не как все, что я и так уже особенный. Ну и зачем мне еще более особенным становиться? Поэтому я и хотел быть просто как все.

– Ну а зачем же как все? – Похоже, Виктору действительно было любопытно узнать это. – Оставался бы не как все. Хотя не очень понятно, как это ты был не как все. Это – как?

– Трудно сказать. Я видел, что пацаны – и в школе, и во дворе – как-то ко мне не так относятся, как друг к другу. Они, например, во что-то играли или доставали друг друга от безделья, а я тоже играл и доставал, но… не знаю, как сказать… Мне все это было как-то жутко скучно, как будто я старик. Хотя в то же время не могу сказать, что я играл, например, в футбол без радости, вроде и увлекательно было, ну, не знаю, не могу сформулировать. Я чувствовал себя среди них гадким утенком, и мне неприятно было, что я гадкий утенок. И я, в общем, боялся этого – что я не такой, как они.

– А чего тут бояться?

– Может, того, что я мог превратиться в чудовище?

– В какое?

– Может, в какого-нибудь безбашенного преступника.

– Не вижу логики, Даницыл. Почему человек, который не как все, должен обязательно стать бандюганом, а не Биллом Гейтсом?

– Потому что. Вот что делает этот Билл Гейтс или кто-то вроде него? Он что-то новое придумывает, потом это новое пробивает в жизнь, как-то реализует в товарный вид, чтобы люди могли этим пользоваться. Но на это уходит вся жизнь. Ну, хорошо, пускай не жизнь – полжизни.

– Во-первых, не обязательно полжизни. Я просто неправильный пример тебе привел. Давай возьмем не Билла Гейтса, а этого крутышку из Гарварда, который Фэйсбук придумал, как его? Марк Цукерберг – вот! Чувак в двадцать три года стал миллиардером. Поди плохо? Придумал же человек свою фишку.

– Это – если смог придумать. А если нет? Можно всю жизнь что-то придумывать и так и ничего не придумать. Чем я сейчас и занимаюсь.

– А ты уже что-то придумал? – спросил Виктор, испытующе глянув.

– Да так, нащупал вроде. Пока, скорее, на подступах.

– Ах, ты, хитрожопер. Придумал и молчит.

– Ничего я не молчу, – ответил Данила. – Я тебе сказал (и ты сейчас сам сказал, что я тебе это уже сказал) – что я придумываю новый формат чтения текстов. С мультимедиа интерфейсом, который управляется без рук, только взглядом.

– Например? – Виктор был явно заинтригован.

– Ну, например, ты читаешь текст про новогоднюю елку, так? Но не про обычную елку, а какую-то особенную. Ну, там, про елку, которая взамен люстры свисает с потолка. Вот автор пишет в тексте: «В комнате была прикольная елка». А видеокамера на компе фиксирует взгляд читателя, и вот читатель дошел до слова «прикольная» и сразу в специальном окошке, например, возникает картинка с этой елкой. То есть получается типа как комикс, только картинки всплывают по мере чтения. Кстати, лучше, чтобы в монитор были вмонтированы три камеры: одна – как обычно, вверху по центру, и по одной – в нижних углах. В этом случае они смогут стопроцентно четко фиксировать, в какую точку экрана направлен зрачок юзера. Ну, либо если технологии позволят, то весь экран должен быть одновременно объективом камеры. Но это уже технические детали, про «железо» будущего я сейчас не говорю.

– А если я не хочу, чтоб картинка с елкой всплывала? – поинтересовался Виктор.

– Тогда ты не врубишься, в чем прикол елки. Потому что писатель, который креативит такой текст про елку, уже не должен описывать ее словами. Он дает задание дизайнеру сделать картинку с этой елкой – и всё. Можно, чтобы при этом еще музычка играла, «зимой и летом стройная»…

– Прикольно, конечно.

– А ты представь, как удобно, если в таком арт-тексте инструкцию читать или обучающий текст.

– А если я и так знаю, что там будет на картинке, и хочу пропустить картинку? Чтоб она меня не отвлекала – про это подумал?