Прямо сейчас ваш мозг совершает подвиг. Как человек научился читать и превращать слова на бумаге в миры и смыслы

В отличие от других приматов, люди биологически приспособлены к культуре. Наиболее отчетливо это наблюдается при систематическом сравнении навыков социального научения у людей и их ближайших родственников-приматов. Человеческая адаптация к культуре впервые проявляется в нашем онтогенезе примерно в годовалом возрасте, когда младенцы начинают воспринимать других людей как интенциональных агентов, подобных себе, и вступают с ними во взаимодействие, характеризующееся совместным вниманием. Это позволяет маленьким детям использовать некоторые исключительно мощные формы культурного научения с целью усвоения знаний, накопленных представителями их культуры[507].

По мнению Томаселло, особенность нашего вида основывается на уникальной способности к культурной передаче, обусловленной недавним расширением модуля для «теории чужого сознания»[508] – ментальной репрезентации намерений и убеждений других людей. Наличие этого представления содействует распространению культуры по меньшей мере тремя различными способами. Во-первых, оно позволяет взрослым понимать объем и пределы знаний своих детей, тем самым мотивируя их к обучению и даже к разработке педагогических стратегий. Во-вторых, «теория сознания» помогает детям определять коммуникативные и педагогические намерения окружающих – они не довольствуются подражанием взрослым, а делают это с полным осознанием их целей[509]

. Наконец, эта теория наделяет каждого представителя человечества способностью репрезентировать себя, обращать внимание на свои собственные психические состояния и манипулировать ими посредством новых культурных изобретений.

Десятки экспериментов показывают, что очень маленькие дети невероятно чувствительны к коммуникативным намерениям других людей. Это понимание играет ключевую роль в овладении речью[510]. Вопреки широко распространенному мнению, дети не усваивают слова путем их многократного ассоциирования с соответствующими им предметами. Услышав новое слово, они могут проследить за взглядом взрослого и понять, о чем именно он говорит. Только определив, что конкретно имеет в виду говорящий, а также приняв во внимание различные сигналы, свидетельствующие о его знаниях и компетентности, дети приписывают значение услышанному слову. В «бессмысленных» ситуациях, допустим, если новое слово повторяет громкоговоритель, никакого научения не происходит. Иначе говоря, культурная трансмиссия требует понимания чужого сознания.

Согласно Томаселло, чувствительность к чужим психическим состояниям, присущая только человеку, не является результатом внезапной мутации. Примитивная репрезентация намерений, убеждений и целей присутствует в родословной всех человекообразных обезьян. У человека, однако, она многократно усиливается и сопровождается особой мотивацией разделять эмоции и деятельность с другими людьми. Как утверждает Томаселло, ни одна из этих человеческих компетенций, строго говоря, сама по себе не предопределяет возникновения культуры. Тем не менее в какой-то момент достигается критическая масса достижений, стимулирующих развитие культуры. Возникает каскад эффектов, когда каждое новое изобретение облегчает передачу других. Интеллектуальное подражание и активная педагогика в результате стабилизируют культурные представления в рамках нескольких поколений.

Хотя гипотеза Томаселло достаточно любопытна, она лишь частично раскрывает необычайное расширение человеческой культурной сферы. Она объясняет почти эпидемическое распространение культуры с одного новаторского центра на большую группу людей, а также стабильный или даже необратимый характер наших самых распространенных культурных черт (огонь, сельское хозяйство, разведение животных, города, письменность, правовая система и так далее). Однако она мало что говорит о первоначальной искре, которая порождает культурную изобретательность. Несомненно, человек обладает особым даром распространять культуру, но это также единственный из всех видов животных, который эту культуру создает

. Homo sapiens наделен воображением, не имеющим аналогов в животном мире. Чтобы в этом убедиться, достаточно понаблюдать, как играет маленький ребенок. О культурной креативности как таковой гипотеза социальной трансмиссии Томаселло умалчивает.