Прямо сейчас

Паутов еще некоторое время говорил лестные слова о Даниле и вообще о российской молодежи, о том, что возлагает надежды на новое поколение, и всякое такое прочее. Ксения была преисполнена гордости за Данилу и за себя, его девушку, каковой она окончательно решила стать. А сам Данила, между тем, с ужасом пытался сообразить, что он мог бы сказать всем этим людям на площади, а еще – сотням тысяч, возможно, миллионам людей, которые смотрят в этот момент онлайн-трансляцию. Никто не предупреждал Данилу, что ему придется выступать, а он был неважным оратором, и знал это. Собственно, пресс-служба Паутова и не планировала, что будут какие-либо другие выступления, помимо президентского, потому что Паутов еще в своем кабинете предупредил пресс-секретаря, что очень устал и что все должно пройти максимально быстро. Если бы не это обстоятельство, для Данилы, конечно, была бы заготовлена хоть пара прочувствованных абзацев на отдельном листочке.

В голове Данилы царил редкостный кавардак. Одно было ясно, что сказать нужно нечто сильное. Что-то короткое, доходчивое, но не примитивное. Что-то емкое, масштабное, но не абстрактное и не заумное.

Но что такого, черт возьми, было у него сказать миру? Конечно, поездка на грузовике, все эти приключения, вроде бы достойны нескольких слов – как он относится к спасению Паутова, к подлости Микулова? Не говоря уже об объединении двух стран – более чем подходящий повод для спича перед такой аудиторией. Но Паутов в своей речи всю эту делянку уже выкосил.

О чем же говорить Даниле? Что значительного было у него за душой?

Еще недавно он выступил в интернете с требованием к ООН зарегистрировать его в качестве человека-государства. (И кстати, надо сказать, что благодаря сообщению продавщицы из «Фаланстера» на Фейсбуке о том, что вместе с Паутовым в грузовике по городу ездит автор манифеста, призывающего создавать новые виртуальные государства, сайт Данилы с письмом в ООН набрал к этому моменту невероятное число посещений; об этом Данила узнал минут двадцать назад, когда в приемной Паутова зашел со своего планшета в интернет.) Так что сейчас у Данилы была отличная возможность рассказать людям об этой своей идее. Но он понимал, что на митинге, посвященном возращению президента, который только что возглавил Россию и Белоруссию, объединенные в одно реальное государство, заводить разговор о том, что будущее человечества за виртуальными странами, было не очень-то уместно. Да и времени такая тема может занять немало, что тоже явно не укладывалось в формат мероприятия. А в двух словах об этой идее говорить – люди ничего не поймут. Поаплодируют, разумеется, для приличия, а сами подумают про него – дурак. Да и вообще, кому на фиг нужно быть виртуальным государством, когда девушка твоей мечты превратилась в девушку твоей реальности?

…Паутов умолк, отошел в сторону от трибунки и приглашающим жестом указал на нее Даниле. Народ еще раз приветствовал его аплодисментами, пока он приближался к страшному микрофону, и, наконец, на площади воцарилась тишина. Все ждали, что он скажет. И рядом стояла Ксения, любовь всей его жизни, перед которой нельзя было опозориться.

– Здравствуйте, – сказал Данила и ощутил себя стоящим у края пропасти, в которую надо прыгнуть без каких-либо приспособлений вроде дельтаплана или парашюта. Он не знал, что делать дальше.

– Прямо сейчас, – услышал он тихий голос Ксении, но не поручился бы перед самим собой, что Ксения произнесла эту магическую фразу вслух, а он услышал ее в реальности. Очень могло статься, что фраза лишь всплыла в его сознании, как спасательный круг.

Как бы то ни было, Данила вдохнул и громко сказал в микрофон:

– Будем танцевать, будем любить, будем жить.

Он отошел от трибуны и показал жестом, чтобы стоящие на помосте посторонились и дали ему пространство. И как только это было сделано, начал танцевать джигу. Просто взял и начал танцевать.

Паутов и все остальные на помосте смотрели на него сначала с неподдельным недоумением. Чиновники позади помоста глядели во все глаза на Паутова, пытаясь угадать, как им следует реагировать на эту выходку. Пресс-секретарь нервно озирался и бессмысленно заглядывал в свою папочку.

Но тут Дэниел Дрейк, в силу актерской профессии умевший неплохо танцевать разные танцы, встал рядом с Данилой и тоже застучал ногами по помосту.

– А ты говорила, что танцев не будет, – сказал пьяненький писатель Кутыкин Ольге и присоединился к Даниле и Дрейку. – Я просто обязан поучаствовать в этом идиотизме.

У Кутыкина, конечно, не так здорово получалось перебирать ногами, но это было уже неважно. Вслед за ним и Паутов встал рядом с Данилой и принялся пританцовывать.

Пресс-секретарь избавился от своей оторопи и зашипел по рации на звукорежиссера мероприятия – срочно нужно было запустить на площади подходящую музыку. Все должно было идти, будто так оно и было задумано организаторами. Яростный шепот в рацию возымел свое действие, не прошло и десяти секунд, как музыка из огромных динамиков огласила площадь и округу.