Пряничный домик в черном городе (СИ)

— Яра, тихо, тихо, тссс, — Кросс вынужден прижать ее всем весом, перехватив рукой ее тонкие запястья, заведя их над головой, а вторую руку все ещё удерживая над грудью, где скручивалась в панике маленькая душа, которую его магия нашла моментально, мягко окутав собой, выравнивая ритм. Медленно, но верно, ее жизненная энергия нормализовалась в привычном мягком пульсе, озадаченная тем, что магия Кросса проникла внутрь столь легко и опасливо вздрагивая, стоило ей пошевелиться, словно ожидая удара. Но ничего, кроме бережной ласки Кросс не делал, лишь успокаивая собой, даря тепло, защиту и спокойствие. Поглощая собой пережитый ей ужас, картинки которого ловило его сознание… Включая то предательство, что отзвуком тонких нитей пронизало всё ее магическое нутро, оставив подобие шрамов, ужасая монстра тем, как много общего он видел теперь в ней с этой стороны… Чувство разбитого вдребезги сердца, на что его душа отозвалась пронзительным звоном сопричастия. Пониманием того, как ей было от этого больно, свело собственный сгусток в груди, и Кросс чуть вздрогнул, а глаза его задрожали, выдавая волнение, но более скелет ничем его не выказал, оставаясь уверенным: крепко держа руки всё тише вздрагивающей под ним девушки, настойчиво оглаживая шлейфом ее взволнованную душу. Ощутив, как расслабляется Яра, начав движение другого характера: она стала просыпаться. Монстр отпустил ее руки, но свою с грудины не убрал, пристально смотря на то, как открываются ее глаза, впериваясь сперва непонимающим, а после и испуганным взглядом, резко подрываясь и отползая в самый угол кровати.

— Тише, Яра… Я не сделаю тебе больно… Слышишь? — Кросс поднял обе ладони в жесте безоружности, ощущая, как его магию спешно вытолкнули, возводя прочные щиты, не давая увидеть основных причин страха и недоверия, оставив лишь отзвуком намек на ее боязнь долгих прикосновений. В голубых глазах плескался ужас напополам с растерянностью, какая бывает лишь после сна, тем более такого нездорового и страшного.

— Все хорошо. Я просто хотел прогнать твой кошмар… Прости, если сделал что-то лишнее, я не со зла, — Кросс медленно опустил руки, смотря на нее с печалью, но помочь больше никак не мог, боясь сделать лишь хуже, усугубив то шаткое подобие доверия, что установилось лишь в последние дни. Скелет отвёл глаза, вздыхая терпеливо и намереваясь уйти. Но движения рук в углу кровати вновь привлекли внимание в коротком жесте языка глухонемых, который он узнал одним из первых.

“Спасибо”.

Это все, что она смогла сказать, и, коротко кивнув ей, скелет тихо встал и вышел из комнаты девушки, осторожно прикрыв за собой белую дверь. Яра выдохнула, отмечая, что все это время дышала слишком поверхностно, отцепив дрожащие руки от края пёстрого одеяла, смятого ее метаниями. Душа взволнованно гудела, сетуя на то, что касание чужого шлейфа было хоть и пугающим, но приятным, и от этого Яре было лишь ещё боязнее… Но несомненно, лёд тронулся, начав освобождать течение ее чувств. И от этого волной фантомной боли едва ощутимо горел на горле старый шрам, к которому потянулись пальцы, очертив его контуры, словно пытаясь сбросить с кожи паутину противного чувства. Взгляд бездумно скользил по маленькой комнате с широкой кроватью, которую Кросс оставил для Яры, а сам спал в гостиной на диване, не принимая никаких возражений в их первый день здесь, просто отведя ее в спальню и закрыв за ней дверь. Кроме постели тут было пустовато: старая тумба, комод и платяной шкаф с зеркалом на одной из створок. А ещё большое и очень красивое арочное окно с широкой линией массивного подоконника из того же камня, что и дом, на котором можно было сидеть даже вдвоем: настолько он был просторным. Яра постелила там плед и одну подушку, полюбив сидеть в этом уголке с найденными дома книгами, отвлекаясь от мыслей, переживаний и мечт о будущем, в котором исчезнут все страхи. И кошмары…