Прибытие

Повисла гробовая тишина. Все уставились на Марию. На девушке лица не было. Она уткнулась спиной в двери кабины пилотов и медленно осела под ними на пол.

— Откуда вы знаете? — хриплым голосом спросила она.

— Логика, — развел я руками. — Когда я увидел вас там, на «Магеллане», спорящей с руководителем ОНР о необходимости включения вас в списки первых десантных кораблей, то не сразу понял, зачем вам это нужно. Мир вокруг изменился. Все, кого мы знали, давно погибли. Что вам делать на планете, которую и нашей-то назвать трудно? Потом вдруг эта катастрофа, и вы сваливаетесь буквально нам на голову. Хотели попасть на планету — и попали. Совпадение? — я покачал головой. — Нет, не думаю. А после этого ваша же капсула выдала мне вашу тайну. Да, господа, наша майор Мария Веровая беременна. Ее плод сейчас находится в коконе из наннитов, готовый в любое время по команде извне начать развиваться. Вот я и подумал, а ради чего или ради кого может беременная женщина так рисковать собой и ребенком, подставляя своего отца, капитана Верового, и сбегая с орбиты? Итог — ради любимого. Ради отца ребенка.

Девушка сидела на полу «Ермака», уставившись в одну точку, и по ее щекам катились крупные капли слез. Мне стало даже несколько не по себе. Довел-таки. Но оно того стоило. Девушка перевела взгляд на меня и прошептала:

— Я люблю его. Я без него жить не смогу. Да. Там он — мой Кос.

Вакуум тишины взорвался возмущенным возгласом Чака Ноллана:

— Ахренеть расклад! Угробить три шаттла, отправить папашу, а вместе с ним и семь миллиардов населения планеты в бесконечное путешествие к другой галактике — и все ради того, чтобы увидеться с каким-то хмырем по имени Кос⁈

— Я люблю его, — одними губами повторила Мария.

— Так себе мотив, — сухо ответил я ей. — С чего вы вообще взяли, что этот ваш Кос все еще на планете?

— Мы поклялись.

— Что?

— Быть вместе! — внезапно улыбнулась девушка, переводя взгляд на меня. — Вы все правильно сказали, доктор. Я вернулась не ради вас. Я вернулась ради него. И «Магеллан» вернулся, потому что Кос послал то сообщение с Земли.

— Что??? — хором протянули почти все присутствующие.

— Мы так договаривались еще до отлета. Таков был план.

— План сорвать величайшее путешествие человека во вселенную ради того, чтобы воспитывать вместе карапуза??? Вы не думали, что можно было просто не лететь и самой остаться?

— Не все так просто, Герман. План не удался, какой смысл теперь о нем говорить?

— Ооо, нет, напротив! — взревел Ковалев, который до этого момента молчал, постепенно наливаясь краской. — Мне кажется, сейчас как раз самое время рассказать нам ваш план! Из-за вашего плана немного изменились наши планы. Вся наша жизнь слегка поменялась, если вы не заметили!

— Я только не могу понять ваших истинных мотивов, Мария, — подтолкнул я девушку к откровенности и решил использовать свой последний козырь. — Расскажите нам все, от и до. В чем был ваш план? Где произошла осечка? Вам уже никуда не деться с этой планеты и вам никуда не деться от нас. А в сложившихся условиях я единственный, кто может гарантировать вам рождение вашего ребенка. Не думаете же вы, что местные бабки-повитухи знают о том, как правильно размораживать ваш эмбрион? Примите факт, что мы все тут повязаны. Покайтесь и смиритесь с этой мыслью. Мы не варвары. Мы представители самого гуманного социума за всю историю Земли.

Мария недружелюбно посмотрела в мою сторону и с усмешкой произнесла:

— Самого гуманного? Как же вы все-таки зашорены в своей уверенности, что вы являетесь апогеем человеческой культуры.

— Что вы имеете в виду?

— Вы действительно полагали, что на Земле настал рай? Вы на полном серьезе воспринимали всю ту пропаганду, которой нас кормили наши СМИ? Да вы просто смешны!

Девушка перестала улыбаться и обвела присутствующих взглядом:

— Взгляните на себя! Общество, победившее войны и голод. Общество равенства. Общество единой религии. Общество единовластия. Единая власть на всей планете. Победа славянского мира над западными демократиями. Ославянивание всех на планете. Одна культура, один полиязык. Вы такой видите свою идеальную цивилизацию?

Я немного напрягся.

— Причем тут мое видение мира? Нашего мира больше нет. Да, мы победили в последней войне. Да, мы построили более справедливое общество и добились равноправия всех народов. Но установление единой власти не могло не привести к смешению культур, религий и языков. Да, мы видоизменили общество, но в итоге оно изменилось к лучшему! Вы не можете отрицать этого! Сам факт того, что мы достигли небывалых высот в науках и вышли за пределы млечного пути, говорит о правильности нашего пути.

— Но никто не спрашивал нас, а нужен ли нам этот путь?

— Кого «нас»? — сурово спросил Ковалев, и я ответил за Марию.

— Полагаю, наша сослуживица состояла в рядах антиглобалистов.

— Да, вы правы, — легко подтвердила мою догадку Мария. — Мы были против этого пути. Я была против из-за отца. Другие были против по своим соображениям, но нашу правду никто не воспринимал всерьез. И мы доказали, что с нами нужно и должно считаться.