Причал

Шкипер спускается в трюм, идет по узкому проходу между лошадиными головами. В конце прохода он видит Катю. Она спит на сене. Лошадь опускает голову к ее ногам, чтобы захватить губами пучок сена. Шкипер при­саживается на корточки, разглядывает спящую Катю. Негромко свистит. Катя поднимает голову, садится, вос­хищенно смотрит на шкипера:

Какой ты нарядный!

Странная ты девушка. У нас даже лошади знают, что нельзя купаться на ходу баржи.

Ты для меня так оделся? А мне что надеть?

Подожди. Ты осознаешь, о чем я с тобой разгова­риваю?

Нет. Но тебе будет еще хуже, когда я все осознаю.

Почему?

А потому что я загадала: если ты начнешь читать мне мораль о задержке грузооборота на речном транспор­те, я тут же прыгаю за борт. Разве можно невестам чи­тать мораль?

А если невеста баржу утопить захочет?

Пусть топит, пожалуйста! Храброму человеку для невесты и буксира не жалко. — Катя смотрит на белые перчатки шкипера. — Сними перчатку.

Шкипер снимает перчатку. Катя бросает ее к ногам лошади.

Ты что? — спрашивает шкипер.

Там клетка, а в клетке тигр. Дикое животное готово к борьбе. А ну, шкипер, лезь в клетку!

Лошадь добрыми глазами смотрит на перчатку, на­ступает на нее копытом, поворачивает голову к шкиперу и Кате. Шкипер поднимает перчатку, сравнивает ее с той, что на руке. Перчатка из-под копыт грязная.

Смотри.

Это можно исправить. — Катя снимает с руки шкипера перчатку и забрасывает ее подальше, за четвер­тую лошадь.

Шкипер возмущен, он собирается что-то сказать, но Катя останавливает его:

Тебе так гораздо лучше.

Я сам знаю, как мне лучше! Я их сам стирал!

Больше этого не будет. Ты ничего не будешь сти­рать, а твои перчатки я все равно выкину. Пусть конная милиция ездит в белых перчатках.

4

Вечер, баржа плывет мимо набережной Парка Куль­туры и отдыха им. Горького. Над парком медленно вер­тится колесо обозрения — каждая кабина украшена цвет­ными лампочками. Вдоль набережной одновременно зажигаются фонари. Близко проходит белый речной трамвай, с его верхней палубы слышна музыка.

У борта баржи стоит ее команда. Люди смотрят на берег. Все одеты нарядней, чем в пути. Только матрос Павлик не сменил свою старую куртку и старые вельветовые брюки.

Из домика на корме выходит Катя. Она в белой кофточке и темной юбке, ее светлые волосы гладко расчесаны, вид у нее праздничный, она очень красивая и свежая. Все поворачиваются, чтобы посмотреть на нее. Все, кроме шкипера. Он упорно смотрит па колесо обозрения. Катя не подходит к нему, она кладет руку на плечо Павлика, и они вместе стоят у борта, смотрят на берег.

Интересно, все интересно, — говорит Катя.

Обыкновенно. А что ты меня обнимаешь?

А почему мне тебя не обнимать?

Я не шкипер. А ну, повернись и закрой глаза.

Зачем?

Поворачивайся.

Катя закрывает глава и поворачивается, Павлик дос­тает из кармана чешские стеклянные бусы и застегивает их на Катиной шее. Не открывая глаз, Катя поправляет бусы на груди, улыбается и, повернувшись, целует Пав­лика в подбородок — выше она не достает. Павлик очень смущен.

Посмотри! — окликает Катя шкипера.

Импортные? — спрашивает тот у Павлика.

Не знаю. Купил, и все.

Где ты купил? — спрашивает Катя.

В Ярославле, у одного матроса. Он их с горя про­дал: ему невеста изменила. Он ее убить хотел, а потом передумал.

Шкипер незаметно дергает Павлика за рукав куртки.

А потом еще раз передумал и все-таки убил, — закончил Павлик. — Нравятся бусы?

Очень.

Сними-ка, — приказывает шкипер.

Зачем?

Сними.

Катя снимает бусы, протягивает их шкиперу, и шки­пер спокойно выбрасывает бусы за борт.

Думаешь, это красиво? — говорит Катя. — Мо­жет, ты еще деньги начнешь жечь, как в кинофильме «Идиот»?

Мне не нравятся эти стеклышки, — спокойно от­вечает шкипер.

Катя смотрит на руки шкипера в белых перчатках, обходит его кругом:

— Если бы мы сейчас договорились выбросить за борт все, что нам не нравится, я бы выбросила тебя целиком, начиная от белой фуражки.

Она поворачивается, идет на нос баржи, садится на канатный ящик. Шкипер благодарно пожимает руку Павлика (смысл ЭТОГО непонятного жеста раскроется в следу­ющем эпизоде).

А пока баржа подплывает к Крымскому мосту, его высокие фермы обозначены лампочками, на мосту сто­ят люди, смотрят вниз. Баржа входит в тень под мостом.

5

Баржа стоит у Малого Каменного моста рядом с ки­нотеатром «Ударник». Через мост проходит прозрачный, светящийся троллейбус, над крышей дома горит большая синяя рыба, двигаются буквы. Буквы складываются В сло­ва, слова — в рекламные лозунги о селедке, будильни­ках, выгодах социального страхования и пользе трехпро­центного займа, и о том, что каждый гражданин, уходя из помещения, обязан выключать электроприборы. Все это произносится вслух голосом Кати, без всякого выра­жения и необходимых пауз.

Катя стоит у борта баржи, на голове у нее косынка, лицо — невеселое. Она произносит последнюю рекламу, машет рукой, отворачивается, идет вдоль борта. На бар­же остались только лошади в трюме и несколько жен­щин, которые за ними ухаживают.

По набережной идет Павлик. Катя издали замечает его, обрадовано машет рукой. Павлик спускается по сход­ням на баржу. Катя: