Причастные - Скрытая угроза

Но еще сильнее памятника поразили меня тяжелые мраморные плиты, выстроившиеся вдоль аллеи как наглядная пропаганда в войсковой части. Это и была наглядная пропаганда. По белому камню много лет назад вырезали тексты на двух языках - с одной стороны по-русски, с другой - по-немецки. А подпись под ними стояла - вы не поверите! - вождя народов. Да, да, Иосифа Виссарионовича Сталина. А на дворе девяносто девятый год. Это было сильно. Представьте себе, например, где-нибудь на ВДНХ памятник погибшим немецким солдатам и вырезанные в камне цитаты из "Майн кампф" Адольфа Гитлера.

От этих мыслей меня отвлек человек, появившийся с боковой дорожки. Не заметить его было трудно. Народу вокруг гуляло вообще немного, преимущественно русские туристы, да еще местные мальчишки на роликах гоняли по гладким гранитным плитам. А человек шел прямо к нам, но вид имел абсолютно немецкий. Ну, то есть европейский. Курды такими белобрысыми не бывают.

Наши попутчики кивнули ему издалека, как начальнику, и, поотстав, пошли следом на предписанном инструкцией расстоянии: вроде и не с нами идут, но в случае чего всегда наготове.

- Здравствуйте, - сказал незнакомец без малейшего акцента. - Моя фамилия Матвеев. Я уполномочен представлять в Берлине Курдскую рабочую партию. А Байрам мой заместитель.

- Очень приятно, - я протянул ему руку. - Большаков.

Хотя чего уж тут приятного - встретить в Германии такого странного соотечественника!

- Сегодня вечером вы получите товар, - сказал Матвеев.

Он не спрашивал, он утверждал. Они тут все и всё друг про друга знали. Зачем же так усложнять систему передачи "товара"? Мудреная схема с гастролерами из России посередине уж очень походила на какую-то подставу.

- Вы получите товар, - повторил Матвеев, - и передадите его нам. В то же условленное место чуть позже подъедет красный "ситроен-берлинго".

- Это еще что за птица? - поинтересовался я, потому что не представлял себе как выглядит такая модель.

- А это, если по-нашему, каблучок, - пояснил Матвеев, откровенно признаваясь в своем российском происхождении. - Часть товара перегрузите в него. И поедете в кабине рядом со мною. Вторая часть отправится в бронемобиле "Ивеко", и там же будут все ваши люди. Вас ведь пятеро? Я правильно понял?

- Правильно, - нехотя согласился я, уже теперь прикидывая, как стану объяснять ему, почему нас сделалось трое, и на всякий случай спросил: Чего ради мы должны ехать именно в таком порядке?

- Дело в том, Большаков, что товарищ Ахман оформил диппаспорт только на ваше имя. Остальные проедут на территорию вместе с диппочтой, не подлежащей досмотру.

- Вы возите диппочту в броневиках.

- Всегда! - ответил Матвеев с чувством. - Это и надежнее и солиднее выглядит.

- А зачем тогда кластьs - я замялся, - часть товара в этот французский "каблучок"?

- На самый крайний случай. Досмотр чисто теоретически может произойти.

-И тогда за незаконное проникновение на территориюs - я еще раз запнулся и не стал продолжать, раз уж в этом разговоре ничего нельзя называть конкретно, - sмы будем переданы германским властям?

- Нет, - возразил он, - как российские граждане вы будете переданы Москве.

- Еще лучше, - сказал я почти искренне, ведь мы представления не имели, кто именно займется нами в Москве в случае срыва всей операции.

- Вас это пугает?

- Не знаю, - сказал я честно. - А вы сотрудник посольства?

- Да.

- И гражданин России?

- Нет.

- А-а, гражданин Курдистана, - протянул я.

- Ценю ваше остроумие, Большаков, но я гражданин Германии. Однако мы отвлеклись. Я, кажется, начал объяснять вам, для чего товар будет разложен по двум машинам. Видите ли, его закамуфлируют под книжные пачки. И если такие же пачки поедут в открытой для посторонних глаз машине, никому не придет в голову их вскрывать. Логично? Согласитесь, незаконное проникновение и незаконный провоз известного вам товара - это не одно и то же.

Мы ходили по дорожкам парка, слушать нас здесь явно никто не мог. Но, очевидно, разговор недомолвками был просто привычкой для этого человека. Я уже понял, что нельзя произносить ключевых слов, а пресловутые книжные пачки не являлись для нас товаром, и я полюбопытствовал:

- Что ж это за книги такие?

- Грамотный вопрос, - похвалил Матвеев. - Книги заслуживают внимания. Собственно, на них и построена легенда для ваших людей на случай провала. В двух машинах будет лежать добрая сотня пачек знаменитого бестселлера Салмана Рушди "Сатанинские стихи". Слыхали, надеюсь? Духовный лидер Ирана Аятолла Хомейни в свое время приговорил автора к смертной казни за эту вещь, и приговор до сих пор не отменен. А вы - простые русские коммерсанты. Хотели поторговать здесь, в цивилизованной стране, ходкой книжкой, да вот столкнулись с непредвиденными трудностями: за вами охотятся исламские экстремисты. И вы просто спасаетесь. Обратите внимание, этот тираж отпечатан на арабском не потому, что в Германии так много людей, читающих по-арабски, а потому, что на языке Магомета "Сатанинские стихи" стоят дороже всего.