Причина надеяться

В горле образуется комок. В прежде душной темной комнате теперь есть окно, из которого открывается вид на рано расцветшее дерево на фоне голубого неба. Это окно действительно было моей идеей. Больше никто не отваживался мыслить в масштабах «сделать окно в стене» из-за низкого бюджета молодежного клуба. А сейчас оно здесь, и солнечные лучи освещают яркие подушки для сидения, новые стеллажи, наполненные новыми книгами и играми, и стены. У одной из них находится веревочная лестница и вмонтированные в стену над толстым матом упоры для лазания, как на скалодроме. Две другие стены расписывал не один художник. Я вижу людей, животных и природу. Разрисовать стены тоже было моим предложением, но темы выбирали дети и подростки.

На глаза наворачиваются слезы, когда я подхожу ближе и изучаю детали. Несмотря на год отсутствия, мне легко удается определить, кто из ребят что нарисовал. Длинноногих лошадей, резвящихся у извилистого ручья, наверняка изобразила Синтия, футбольную площадку со спортсменами и спортсменками – близнецы Луиза и Леон, а автопортрет Луизы я узнаю по тому, что она с короной на голове выгуливает на поводке детеныша носорога.

Я даже нахожу себя по коричневым вьющимся локонам до плеч и какой-то штуке в руках, напоминающей гигантский баклажан. Впрочем, ноты, которые разносятся от него по воздуху, позволяют предположить, что это гитара.

– Получилось просто потрясающе, – шепчу я. – Как вам удалось все это осуществить?

Кришан поднимает руки.

– Ровно так, как ты и предлагала: через поиск спонсоров. Теперь следующие три года мы отвечаем за судейство на играх по сбиванию жестяных банок на летних праздниках одной строительной фирмы. Это условия сделки.

У меня вдруг пересыхает во рту, когда на расписанной стене я замечаю еще одну деталь.

В центре ярко-желтого солнца, которое расположилось в углу комнаты и заняло часть потолка, нарисовано лицо, и я узнаю форму глаз. Только один ребенок рисует серебряные звездочки как блеск в глазах.

– Это Пол нарисовал? – На самом деле мне не нужно спрашивать и даже оборачиваться к Кришану, чтобы знать, что он кивает. И улыбается. Наверное, глаза у него тоже на мокром месте, как и у меня. – Он правда залез на лестницу под самый потолок?

У Пола маленькая умная голова и большой талант по части игры на фортепиано. Но его многочисленные страхи перед всем на свете часто ему мешают, и самым сильным среди них была боязнь высоты. Он не мог даже встать на табуретку.

– Мередит и Энтони держали лестницу, а Робби забрался вместе с Полом и держал его, – рассказывает Кришан. – Он слез вниз раз сто, но поднялся обратно сто один. Это он настоял на том, чтобы нарисовать солнце, несмотря на свой страх.

По щеке бежит слезинка, пока я разглядываю гордый блеск в глазах солнца. Однажды Пол прошептал мне, что хочет сделать так, чтобы солнце улыбалось, если мы раскрасим стену. Я помню все, как будто это было вчера. Я спросила его, уверен ли он, а мальчишка взглянул на меня своими умными карими глазами, набрал полную грудь воздуха и еще больше смелости, а потом прошептал:

– Я тебе обещаю.

Но это было не вчера.

Я вытираю слезы.

– Они все еще регулярно приходят?

– Да, конечно. А еще Софи, Айла, Мо и оба Джорджи. Все младшие по-прежнему здесь… – Я слышу то, что он не произносит вслух и что тем не менее витает в воздухе.

… и ждут твоего возвращения.

Глубоко вздохнув, я раскидываю руки. Внутренний порыв чуть не заставляет меня закружиться от счастья, но я его подавляю.

– Просто с ума сойти, что вы это сделали, Кришан. Я так рада, невероятно рада, что здесь все получается.

И это еще слабо сказано. Я ужасно переживала, устоит ли клуб, который невероятно важен для детей в этом районе. В финансовом плане каждый год приходилось туго, а сотрудников не хватало еще до моего ухода.

– Выпьешь со мной чаю? – спрашивает Кришан. Мы идем на кухню, где он ставит чайник, в то время как я по старой привычке тянусь за черным чаем, который он всегда раньше пил. Себе беру мяту и опускаю пакетики в две чашки.

Вскоре после этого мы садимся за большой деревянный стол, за которым в излюбленные вечера спагетти по понедельникам, прижавшись друг к другу, вмещаются целых двадцать детей. Для некоторых из них это единственная горячая пища за день.

– По средам и пятницам, – говорит Кришан ни с того ни с сего, однако я все равно его понимаю: замечаю по глазам за стеклами очков, что он имеет в виду.

– Серьезно? Вы едите вместе три раза в неделю?

Кришан с довольным видом откидывается на спинку стула.

– Среда – день овощного супа, так что они не испытывают особого восторга от еды, зато от совместной готовки – вполне.

– Совместная готовка! – Раньше из-за нехватки персонала это было невозможно. Если бы я не сидела за этим столом-монстром, то от восторга бросилась бы Кришану на шею. – А это тебе как удалось?

Он качает головой.