Приди и победи

Что касается Бестужева, то секретный агент пожелал все время держать его поблизости и использовать как связующую нить между всеми звеньями расследования. Быть мальчиком на побегушках капитану, естественно, не нравилось, но в этом случае он мог оградить от излишнего внимания грека своих коллег. Что уже было благо.

И работа полетела. В течение трех следующих дней все спали мало, а трудились много. К слову, Хачериди получил неограниченную власть над владимирскими полицейскими. Практически весь личный состав он привлек к расследованию этого дела. Булдакову пришлось снимать людей с других дел, зато Олег получил солидное кадровое подкрепление.

С самого утра они обходили магазины и жилые дома, в основном, частные, которые раскинулись вокруг Золотых ворот и Никитской церкви. Вопросы, вопросы и еще раз вопросы… Не видели или не слышали чего-нибудь необычного? Например, человека с татуировками по всему лицу или криков о помощи? Или просто криков? Возможно, на нерусском языке. А машину вот такую белую или вот такую красную не видели? Жаль, ну что ж, мы пойдем дальше. Спасибо, что уделили нам время.

Инга добралась до досье обеих жертв. По сальвадорцу ничего нового не обнаружилось, наоборот, оказалось, что его коллега Санчес был с ними предельно откровенен. А вот по Луиджи Гуэрре имелись кое-какие детали. Так, например, имелась запись разговора одного из сотрудников Интерпола с безымянным осведомителем из близкого окружения La Santa. Он сообщал, что в последний месяц Луиджи был сам не свой. Стал ходить в церковь чуть ли не каждый день, проводил там очень много времени. Раньше за мафиозо этого не водилось. Конечно, он посещал храм по воскресеньям с семьей, а раз в месяц принимал причастие, ну ведь так вся Италия жила. А тут — зачастил, беседы с преподобным Франко вел часами.

К сожалению, к отцу Франко Пьемоджи, служившему интересам Ндрангеты, подобраться пока что не удалось, поэтому содержания бесед оставались тайной. Но тот же осведомитель как-то стал невольным свидетелем любопытного инцидента. Синьор Гуэрра с супругой выходили из церкви. Глава La Santa был очень возбужден, он что-то горячо высказывал жене. Вскоре из храма выбежал отец Франко и громко, на всю улицу, прокричал им вслед: “Луиджи, запомни, дьявол существует только в твоей голове. Не позволяй галлюцинациям управлять тобой”. Синьор Гуэрра ничего не ответил, сел в машину и уехал.

Вспоминая разговор с Санчесом, Бестужев обратил внимание грека на это совпадение. Получалось, что обе жертвы незадолго до смерти “видели” дьявола и, по всей видимости, сходили от этого с ума. Что это было? Случайность, совпадение? Или чей-то злой умысел? Может быть, на бандитах испытывали какой-то новый галлюциноген, а после просто замели следы в далекой и дикой России? Что-то уж слишком сложно получалось. Хачериди на это заметил следующее:

— Капитан, мне кажется, или вы сознательно все факты притягиваете к своей “сатанинской” теории? Вы ведь большой профессионал и вот так просто готовы отвергнуть версию о банальном маньяке? Пусть чрезвычайно хитром, сказочно сильном, но все же маньяке, коих в мировой истории было и будет, к сожалению, множество.

— Нет, Лозелло Парисович, — Бестужев быстро выучил имя-отчество грека и проблем не испытывал. Олегу с Ингой было тяжелее. — Я не отметаю никаких версий. Но самая реалистичная из них на данный момент — это религиозное убийство.

— Бестужев, татуировки, сатанисты, кресты — все это чушь собачья. У нас по городу бегает маньяк, который выискивает иностранных туристов и прибивает их к деревянным распоркам. Вот как это выглядит на трезвую голову.

— Хорошо, я уже не спрашиваю — как, но зачем Мистер Х выкачивает из жертв кровь? Этот поступок явно носит ритуальный характер.

— А ты не думал, капитан, что этим он сознательно пускает нас по ложному следу? Дескать, ищите секту сатанистов, которых, по нашим данным во Владимире и не было никогда. И вот “ищут пожарные, ищет милиция” “парня какого-то лет двадцати”. А парень в это время спокойно бродит в поисках новой жертвы, на досуге выстругивая новый крестик.

Такие разговоры возникали постоянно. Споры позволяли разрядиться, но никакой практической ценности не несли.

За три дня все вымотались, а Олег вообще еле держался на ногах. И только грек излучал неисчерпаемый энтузиазм. Казалось, Хачериди одновременно был в нескольких местах. Только что он заглядывал Инге через плечо, пытаясь разобраться в хитросплетениях компьютерного кода, как тут же его видели выходящим из кабинета Булдакова. Еще через пять минут он спорил с Бестужевым, но, не закончив последней фразы, принимал звонок от группы, ответственной по камерам.

Все это время не сильно занятый Бестужев много думал о Вере. Они пару раз созванивались, болтали ни о чем. Вера казалась несколько рассеянной. На вопрос капитана, не заболела ли она, журналистка сказала, что полностью поглощена написанием новой статьи. Каждый разговор неизменно заканчивался вопросом Бестужева:

— Мы ведь еще увидимся?

— Обязательно, нам просто нужно для этого созреть, — отвечала Вера и отключалась.