Приди и победи

Если закрыть глаза и только слушать, как они общались между собой, с полицейскими, можно получить несравнимое эстетическое удовольствие. Создавалось полное ощущение, что сейчас не двадцать первый век, а конец девятнадцатого. Ты зашел на чай к милой семейной паре — востребованному присяжному поверенному и его супруге. Но стоило открыть глаза, и мозг начинал входить в диссонанс со слухом.

— Извините меня, пожалуйста, — не выдержал капитан. — Я бы хотел задать вам один вопрос, личный. Все же объясните мне. Ваша манера общения, род ваших занятий несколько контрастирует с вашим образом. Вы ведь нормальные люди, зачем же вы так одеваетесь?

— Я согласна с вами, молодой человек. Мы абсолютно нормальные и адекватные люди. Я бы даже сказала, адекватнее многих будем. А что касается одежды… Дорогой мой, убейте в себе ретрограда в зародыше.

— То есть дело всего лишь в моде? — почти разочаровался Бестужев.

— Не только. Вы понимаете, однажды я проснулась и поняла, что проиграла извечную женскую войну за молодость. Я посмотрела в зеркало и увидела уставшую, потрепанную сорокалетнюю женщину, уже дважды побывавшую замужем. И главное — я почувствовала себя совсем неинтересной женщиной, ну если вы меня понимаете.

Из всех кивнула только Инга.

— Детей я не нажила ни в одном из браков. Да и сами замужества как будто в кино были. Первого мужа, Сенечку, я встретила еще в институте. “Какой страненький! Вау” — подумала я. А через пять лет развелась. С той же формулировкой. Второй мой муж, Анхель, был красавцем-испанцем, актером, гастролировавшим по всему миру. Год у нас было все хорошо, а потом я узнала, что у него еще три семьи на трех разных континентах. Многоженство я не осуждаю, но в него не верю. Любить по-настоящему прямо сейчас можно лишь одного человека. И постоянно стоять в очереди за своим месяцем счастья я не захотела.

Поэтому в сорок лет я решила кардинально изменить свою жизнь. Сначала смена работы и путешествия, потом йога и рисование, пилотирование самолетов и изучение языков — пять лет я подарила самой себе. Постепенно моя душа пришла в гармонию, а за ней — и тело. Ну кто бы дал этой стройной блондинке сорок пять лет? Ну а если я ощущаю себя молодо, почему я одеваться должна как старуха? В конце концов, мы не в Союзе живем, сегодня магазины завалены отличной одеждой для любого тела и настроения. Но, молодой человек, я прекрасно знаю, сколько мне лет и что может, а что не может мой организм.

— То есть вы только внешне подростки? — уточнила Инга.

— Вот давайте про возраст не будем, милочка, дамам не принято задавать такие вопросы. Сколько мне на самом деле лет, я оставлю при себе. Все же мы банальные бинейджеры, а не отсталые кидалты.

— Кто кого кинул? — не понял Олег.

— Никто ни кого никуда не бросал, молодой человек. Понятие “кидалты” произошло от двух английских слов “ kid” и “adult”. Ребенок и взрослый. Кидалты — это люди, как и мы, в возрасте, но взрослеть они отказываются в принципе. Причем сознательно, головой. Они живут незамысловатой жизнью, не интересуются политикой и биржевыми сводками, ведут себя, словно дети, одеваются, как подростки. Утром — мультики, днем — игровая приставка или футбол, вечером — попкорн и тусы с друзьями. “Семья”, “детишки”, “ответственность” — эти понятия для них, как красная тряпка для быка.

— Есть у меня один такой знакомый, — наморщил лоб Олег. — Дитя дитем, честное слово. Вон оно как — кидалт, значит.

— Именно так. А мы — всего лишь хорошо выглядящие, заботящиеся о своем теле и своем образе пенсионеры. Да, годков много, но, поверьте, в сорок лет я выглядела намного менее привлекательно. Хотя, признаюсь, поначалу мне было не очень уютно выходить на пляж в ярко-розовом бикини, когда вокруг меня все в закрытых черных или серых необъятного размера купальниках. Но потом я встретила Якова, у которого были те же самые проблемы. Мы преодолели их вместе, и мы счастливы. Чего и вам желаем. За сим, господа, вынуждены откланяться, через полчаса в парке Липки начинается свободный сеанс йоги — не хотелось бы опаздывать.

Яков Покрышкин был лаконичнее. Он кивнул каждому из оперативников, потом прижал руку к сердцу и просто сказал:

— Ну, давайте, до свидания! Если что — звоните, моя визитка у вас есть.

После того, как двери за бинейджерами закрылись, никто еще долго не мог вымолвить ни слова. Наконец Олег выдавил:

— Ну и что, в целом, это было такое?

— А черт его знает, — ухмыльнулся Хачериди.

— Пути Господни неисповедимы, — пожал плечами Бестужев.

В дверь снова просунулась голова дежурного. На этот раз он был явно встревожен. Когда он начал говорить, вся честная компания тут же забыла о бинейджерах. Обнаружили новый труп. Почерк тот же.

— И кто на этот раз? Литовец? Монгол? Или пигмей из Африки? — съязвил Хачериди.

— На этот раз жертва — наш соотечественник, — не смутился дежурный. — И чтобы его опознать, даже паспорт не понадобился. Это Иван Голодный.

— Что? Тот самый? Из телевизора?

— Именно. Известный как человек с небинарным гендером.

— Кто-кто? — ошарашенно спросил Олег