Приди и возьми

Ни этот дом, ни Бэй Пэриш не изменились, во всяком случае, внешне. Старое здание возле самой пристани просто стало выглядеть более запущенным и износившимся, чем когда-то. А на набережной и на молу появились кое-какие новшества. Было прорыто несколько каналов. Над помещением для игры в пул красовалась новенькая вывеска. У малюсенького консервного заводика были новые указатели. Он, видимо, разорился, и огромная новая неоновая вывеска гласила:

"Еда и питье”

Но в целом Бэй Пэриш оставался таким же, как и 12 лет назад. Пожилой негр, ловивший рыбу в канале, отставил в сторону свою жестянку и решительно направился к тому месту, где причалил Кейд. Старик был обеспокоен.

– Извиняюсь, капитан, но это причал Кейда Кейна.

– Да, точно! – подмигнул Кейд. – Я знаю. Я спешил сюда от самого Токио.

Старик внимательно всматривался сквозь густеющую тьму.

– Как? Матерь Божья! Не может быть!

Он дотронулся до полей шляпы и его морщинистое лицо осветила беззубая улыбка. Затем он повернулся и потрусил по заросшей травой тропинке к городу, стремясь первым принести известие о возвращении полковника Кейда Кейна с войны. Кейд больше не торопился. Все, что нужно было сделать, он выполнил. Полученное им выходное пособие он потратил на свою шхуну и в настоящий момент в его кармане осталось 5 долларов. Это не пугало его. Кругом было сколько угодно пищи. Болота, заливчики и скалы были полны диким рисом, птицей, рыбой и устрицами. Только не ленись. Одна партия любителей рыбной ловли в неделю обеспечит ему деньги на электричество, газ и прочие услуги. А ведь в неделе 7 дней... Естественно, все, что он должен будет делать, так это жить в свое удовольствие.

Закрепив судно, он ощутил страшный голод. Включив в камбузе фонарь, он вскрыл жестянку с бобами, достал черный хлеб, но первая же ложка холодных бобов буквально застряла у него в горле. Нет, только не это. Ему захотелось выпить стакан местного апельсинового вина, закусить его куском свежезажаренной рыбы и яичницей с помидорами и луком. А к этому горячий хлеб с чесноком, который лучше всех печет Николин Салватор. Возможно, к этому можно еще присовокупить салат с лапками лягушек.

От одной этой мысли у него потекли слюни. О деньгах можно будет беспокоиться утром, а сейчас он пойдет куда душе угодно. Переодевшись в чистую рубашку, брюки и туфли на резиновой подошве, он зашагал по заросшей травой дорожке. До него доносились упоительные запахи цветущих деревьев, свежей рыбы, краски, пакли, морских водорослей. Кейд дышал полной грудью. Господи, до чего хорошо вернуться домой!

Он прошел мимо стайки заливисто смеющихся молоденьких девушек. Они все посмотрели на него, но ни одна не знала его. Все они были крошками, когда он отсюда уезжал. Старик Добравич стоял перед своим заведением для игры в пул. Бывший речной лоцман настоял на рукопожатии.

– Поздравляю с возвращением домой, мальчик, – тепло произнес он.

Кейд улыбнулся.

Известие о его возвращении распространилось по всей округе, и его останавливали десятки других людей, чтобы сообщить, что они ужасно рады его возвращению. Мисс Спенс, почтмейстерша, даже поцеловала его.

Настроение Кейда улучшалось с каждой минутой. Приятно, когда тебя так любят, когда ты всем так нужен. Если бы Джанис не была такой жадной сучкой, она могла бы дополнить его радость от возвращения домой. Полученные им от нее бумаги о разводе были для него тяжелым ударом, тем более, что в то время он находился целых два года в лагере военнопленных. И, конечно же, Джанис не нравился Бэй Пэриш.

У Салваторов стоял знакомый запах хорошей пищи, апельсинового вина и пива. Новой была лишь неоновая реклама. Бар, как обычно, был забит до отказа рыбаками, фермерами и владельцами апельсиновых рощ. Над головами присутствующих клубился синий табачный дым. Его встретил гул голосов: «Привет, Кейд! С возвращением домой!». Расчувствовавшись, Кейд ответил на приветствия и поспешил занять место в одной из кабин против стены. Горло у него сжималось, а губам было больно от бесконечных улыбок.

Особенно радовался его возвращению Сэл. Сверкая белыми зубами, дюжий португалец принес кварту апельсинового вина и поставил ее вместе со стаканом перед Кейдом.

– До чего же приятно видеть тебя у нас. Сегодня мы тебя угощаем, ты для нас самый дорогой гость! Ведь прошло столько времени!

– Двенадцать лет.

– Мы с Маммой так и считали. Последние два были особенно скверными, да?

– Не слишком приятными.

Салватор искренне ему посочувствовал.

– Да, это мы тоже поняли. Поверь, мы очень обрадовались, когда обнаружили твое имя в списках освобожденных военнопленных. Ты теперь покончил с полетами?

– Так говорит Министерство воздушных сил...

Сэл сжал руку Кейда и проговорил:

– Хорошо! Очень хорошо! А теперь пускай Мамма приготовит хороший обед. Скажем, жареную свежую молоку. Омлет с помидорами и луком. Хлеб с чесноком. А потом целую тарелку подрумяненных в масле лягушачьих окорочков. – Ты, наверно, читаешь мои мысли!

Громкий смех Салватора заполнил бар.

– Я все помню! Раз ты был хорошим клиентом Сэла, то Сэл ничего не забудет!