Приди ко мне, любовь

Обосновавшись в офисе «Экзэминер», Хит сразу же взялся за работу и довольно быстро пришел к выводу, что избранный им путь вывода газеты из кризиса оказался куда более сложным и извилистым, чем он ранее предполагал. Консервативные по своей натуре бостонцы относились к новым идеям и веяниям с крайней настороженностью, если не сказать с подозрительностью. Для Хита это означало одно – необходимо найти золотую середину: пробивать дорогу своим новшествам, но при этом не переступать определенной черты и не возноситься со своими планами слишком высоко. В общем, чтобы и волки были сыты, да и овцы целы. Не склонному к конформизму южанину приходилось нелегко. То, что он считал либеральным, другие принимали за крайний радикализм, – это он хорошо осознал. Приходилось учиться искусству общения с новыми англичанами у Дэймона, прислушиваться к его суждениям и советам.

Дэймон, урожденный янки, нутром чувствовал сущность своих соплеменников и хотя, как и Хит, рвался вперед, но всегда вовремя улавливал момент, где и когда следовало остановиться в реализации новаторских прожектов, чтобы вовсе не разрушить их. Он слишком хорошо знал этот край и живущий здесь народ. Его статьи, как правило, были блестящими – всегда к месту, честные, открытые, но благоразумные. Ко всему прочему Дэймон оказался превосходным редактором, практически никогда не совершал ошибок с точки зрения профессионализма. Однако его отношения с сотрудниками оставляли желать лучшего. Чтобы газета смогла наконец стать на ноги, следовало в первую очередь убедить в возможности успеха рядовых исполнителей, но особой популярностью в редакции Дэймон как раз и не мог похвастаться. Он был малообщителен, нетерпим к промахам коллег, к тому же слишком непреклонен. В душе Хит называя это типичной заносчивостью новых англичан.

Хит, напротив, воспитывался в обществе, где личное обаяние вкупе с взаимопониманием почиталось как жизненно важное условие существования, как пища, воздух и сон. В любой ситуации южанин находил способы уладить ссору и успокоить обиженных. С помощью самых различных ухищрений он добивался от сотрудников того, что хотел. Целыми часами он мог беседовать с наиболее талантливыми журналистами, обсуждая их статьи, идеи, исподволь окольными путями подводя их к собственной точке зрения, даже если первоначально эти люди не до конца воспринимали ее. Хорошо зная истинную цену похвале, Рэйн старался быть справедливым к работникам, но не льстил им и скорее был скуп на одобрения.

Сильные, понятные и своевременные репортажи, в основе которых лежали личный опыт и мастерство, – вот что должно было стать залогом успеха «Экзэминер». Хит намеревался изменить периодичность выхода газеты, добавив воскресный выпуск. Кроме того, он хотел изменить структуру макета самого издания таким образом, чтобы все рекламные материалы печатались бы на внутренних, а не на внешних полосах. И еще он задумал увеличить размеры заголовков не просто на один-два пункта, а в два, а то и в три раза. Тогда бы газета выгодно отличалась и от «Геральд», и от «Джорнэл», поскольку крупными, броскими заголовками «Экзэминер» сразу привлекала бы внимание читателей. До появления реальных результатов его усилий требовались месяцы кропотливой работы, но уже сейчас компаньонам удавалось поддерживать стабильный тираж и, более того, чуть увеличить его. Медленно, но верно все они учились работать единым коллективом; Редмонд, который ранее выказывал независимость с норовистостью чистокровного жеребца, и тот поостыл и стал вести себя мягче.

* * *

В дверь кабинета главного редактора «Экзэминер» постучали.

– Войдите, – крикнул Хит, узнав Дэймона Редмонда по характерному озабоченному стуку. Рэйн занимал единственную отдельную комнату на всем этаже, а компаньону был отведен уголок в большом помещении, где работали остальные сотрудники редакции. Такая расстановка преследовала две цели: во-первых, Редмонд становился менее замкнутым и более доступным для всех работников; во-вторых, он, как выпускающий редактор, имел возможность непосредственно контролировать рабочий процесс. У Дэймона была странная привычка каждые полчаса вставать из-за стола и разминать ноги. Он медленно прогуливался по бухгалтерии, редакционному отделу, наборному цеху, цепкий взгляд его черных глаз подмечал каждую деталь, каждую мелочь.

– Что-нибудь новенькое? – спросил Хит, не отрываясь от рукописи, лежавшей перед ним.

– Еще один ответный удар по ратификации Четырнадцатой поправки. По телеграфу передано сообщение о землетрясении в Сан-Франциско. На питьевом бачке в углу редакционной появилась новая вмятина.

– Дэймон, я испытаю неимоверное облегчение, если ты перестанешь сваливать в одну кучу землетрясения и вмятины на бачках.

На лице Редмонда возникла одна из редких улыбок.

– Но я-то знаю, последствия которой из двух новостей мне придется незамедлительно испытать на себе.

– Всегда удивляюсь, откуда в тебе столько сострадания?

– Возможно, мой характер изменится к лучшему, если я не буду вынужден просиживать в редакции до трех часов утра, чтобы подготовить номер в печать.