Придумай мне любовь

Вечером снег повалил сильнее. Снежинки весело плясами в софитах фонарей и луны. Декабрь. Время, когда в город величаво входит тёплое чувство новогоднего волшебства. Ёлки, как и люди, наряжаются во всё яркое, перемигиваются разноцветными огнями гирлянды. Самое тёмное время года. Контраст.

В бар к Марку подруги ввалились втроём, случайно встретившись по дороге. Сначала наобнимались на улице и только после открыли дверь, звякнув колокольчиком.

– Марк, это что у тебя на лице? Борода? Ты когда успел так измениться? – на весь бар закричала Алиса с порога.

Завсегдатаи оглядывались на неё, посмеиваясь, а она, не смущаясь ринулась обниматься с барменом любимого заведения.

На этот бар подруги наткнулись случайно больше года назад.

Примерно в такой же декабрьский вечер, когда все трое замёрзли, гуляя по украшенному городу, фотографируя друг друга и болтая. Сначала их заинтересовала необычная вывеска «Место для душевных встреч», а зайдя внутрь и отогревшись, дружно решили, что им здесь нравится.

Большое панорамное окно, украшено в этом месяце винтажной гирляндой. Выглядело оно как большой экран, на котором, сидя в тепле и уюте бара, приятно наблюдать за бегущими мимо прохожими, прячущими в шарфы замёрзшие лица.

Столики с разномастными креслами и стульями. Небрежно брошенные пледы и подушки на диванах. Оплывшие свечи в стаканах с толстыми стенками и настоящие холщовые скатерти, вышитые по краю тонкими стежками. Традиционный для Нового года апельсиновый латте, подаваемый обязательно с леденцовой тростью и вафельным рожком со взбитыми сливками. Сказочно и невероятно вкусно.

– Борода накладная, – отвечая на объятия Алисы, сказал Марк и обращаясь к подругам, добавил. – Ваш любимый столик, дамы.

– Зачем тебе накладная борода? – не унималась Алиса.

– Новый год. Привыкаю к образу, – как обычно, не отвечая прямо на вопрос, сказал Марк.

– Она точно накладная? – Алиса подёргала за бороду.  – Не люблю бороды. Как будто с щёткой целуешься. Нет, это не значит, будто я планирую с тобой целоваться, я просто говорю, что не люблю бороды. И ты так сильно поразил меня своей вот этой самой, – Алиса выразительно покрутила рукой в районе подбородка. – Что, видишь, никак не могу остановиться и пережить этот факт.

– Ладно, ладно, – рассмеялся Марк и стал снимать с себя спорный атрибут. – Я понял. Не быть мне Дедом Морозом. Может, в Снегурочки податься? Платье не одолжите?

– Для Снегурочки тебе ноги придётся брить! – отбила подачу Алиса.

Катя и Стеша давно с комфортом расположились за столиком, стоявшим чуть в углублении бара, и с удовольствием наблюдали эту обычную для них дружескую пикировку.

– Иди к нам, любительница выбритых мужчин, – позвала Стеша, и все снова засмеялись.

– Не, ну а чё! – развела руками Алиса и под очередной взрыв смеха слегка покачиваясь на высоких каблуках прошла к столу. – Рассказывайте! – слегка хлопнув ладонью по столешнице, сказала она, как только с удобством расположилась в своём кресле. – Что у НАС случилось.

– У нас случилось вот, – Стеша качнула головой в сторону Кати.

Алиса внимательно посмотрела на Катю, оценила заплаканные глаза и припухший нос, сочувственно цокнула языком:

– Всё-таки ушёл, зараза! – вынесла она вердикт.

Катя откинулась на спинку кресла и, сдерживая слёзы, кивнула.

– И скатертью дорога, между прочим, – припечатала Алиса. – Ты, конечно, реви. Это правильно. Если к другой уходит мужчина ещё неизвестно, кому повезло, знаешь ли. И вообще, раз уж мы тут по такому поводу собрались. МАРК!! – снова на весь бар заорала она. – Мы сегодня пьём!

– Пьёте или бухаете? – уточнил Марк.

Подруги переглянулись и расхохотались. Даже у Кати высохли слёзы.

Огоньки на пышной ёлке в баре перемигивались с фонарями на улице. За окном мело, а у Марка в заведении было светло и спокойно. Негромко играла музыка, чередуя в плейлисте рождественскую классику с хитами этого года. Звонкие кубики льда стучали в шейкере. За столиками то тут, то там взрывался фейерверком смех. Бар, как всегда вечером, был полон гостей.

– Ты же понимаешь, что он на тебе никогда не женился бы, – навалившись грудью на стол, вещала Алиса.

– Ой, ну, хватит уже. Ушёл и отлично, – махнула рукой Стеша, гоняя по тарелке оливку.

– Нет. Подожди. Кать, сколько лет он тебе мозги канифолил? – не отставала Алиса.

– Пять, – горестно вздохнув, ответила ей Катя и залпом допила коктейль.

– Пять! – торжественно воскликнула подруга. – Пять лет мужик не мог выбрать одну из двух баб! О чём это говорит?

– Что он дурак, – предположила Стеша.

– Нет! Это говорит, что ему так очень удобно. И с женой у него всё налажено, и тут для него в любой момент готов и кров, и дом. И потанцевать. Не обременённая, так сказать, предрассудками. А то, что, когда он уходит к себе в налаженный быт, ты на стены лезешь, так это никого не волнует же.

– Кроме нас, – вставила веское слово Стеша, подцепив вилкой вертлявый плод.

– Кроме нас, да, – согласилась подруга и для верности ещё и покивала головой. – Так что не бери в голову, бери в рот – легче выплюнуть. А мужика мы тебе найдём.