Придурки, или Урок драматического искусства (сборник)

ФРОЛОВА. Жалкая «вохра». Жалкие танки. Жалкое НКВД. Миллионы вертухаев и стукачей – добровольных, сознательных!

СПИВАК. Да! Да! И все равно их могущество – химера! Все равно – болотный пузырь! И рано или поздно он лопнет! Обязательно лопнет! И зальет весь мир смрадом и трупной гнилью! И я этому помогу. Я! Хоть йотой, згой – чем смогу. Чего бы мне это ни стоило!

Пауза.

ФРОЛОВА. А ведь вы не выйдете отсюда. Никогда.

Пауза.

СПИВАК. Я знаю.

ФРОЛОВА. Милый вы мой… чудный… прекрасный вы мой человек!.. Спасибо вам – за все. Вы сделали для меня больше, чем отец. Когда-то вы открыли во мне актрису. А теперь спасли жизнь… А сейчас… вы отпустите меня. У нас разные дороги. Я не могу рисковать.

СПИВАК. Конечно, отпущу… А жаль. Ну вот, у меня теперь и Аннушки нет.

ФРОЛОВА. Не нужно, Ефим Григорьевич. Вам же не Аннушка была нужна. Вам нужна была я – Кручинина.

СПИВАК. Да. Да! Ты – Кручинина! Господи, какая ты была бы Кручинина! Ты, сегодняшняя, какая есть: с водянкой, с кровавым поносом, доходяга. Несломленная, никого не предавшая! Прекрасная, как сама Дева Мария, какой бы она была, если бы ей пришлось отмотать всю пятерку на общих!.. Ты была большой актрисой. После этого спектакля ты стала бы великой актрисой!

ФРОЛОВА. Великий вы фантазер.

СПИВАК. Не веришь? Ты смеешь не верить – мне?!. Мотай! Проваливай! Обойдусь! Я и с Зюкиной спектакль поставлю. Она с тобой хорошо прибавила. И есть, есть в ней это – огонечек свободы. Я раздую его – в лесной пожар! Вот о чем будет этот спектакль – о свободе!

ФРОЛОВА. От всего сердца… от всей души… желаю вам… Клянусь, как себе самой никогда ничего не желала… Желаю вам…

СПИВАК (растроганно). Спасибо. Ты всегда была доброй душой.

ФРОЛОВА (с болью). Провалиться! С треском! С позором! Чтобы вас после этого – в самую захудалую самодеятельность! Может, хоть тогда… старый дурак!.. вы останетесь живы!

Пауза.

СПИВАК (удивленно). Я – провалюсь? Да ты хоть соображаешь, что говоришь? Я – провалюсь? (С яростью.) Я – провалюсь?!

ФРОЛОВА. Вот вы и снова в форме.

Входит ШКОЛЬНИКОВ. Перетянут портупеей. В руках у него картонная папка.

ШКОЛЬНИКОВ (предупреждая вопрос Спивака). Ну, звонил, звонил! Даже заехал. Лично говорил с директором театра. Нет у них больше костюмов. Все, что могли, нам отдали.

СПИВАК. А ваши розыскные мероприятия, шмон по зонам? Тоже впустую?

ШКОЛЬНИКОВ. Нет. Нашли финки, спирт, рукописные евангелие. И двенадцать килограммов сухарей. Побег, мерзавцы, готовили. Пока, правда, не знаем кто.

СПИВАК. А костюмы, костюмы!

ШКОЛЬНИКОВ. Костюмы не обнаружены. Портянок из Вашего бархатного балахона тоже нет. Где-то все крепко притырено.

ФРОЛОВА. Видите? Нет костюмов.

СПИВАК. Ну, слышал, слышал! «Нет костюмов, нет костюмов!» Если на то пошло, я эту пьесу и без костюмов поставлю! (Подумал.) Ух, как бы это смотрелось! (Еще подумал.) Вот это ход! Кручинина – зэчка. Незнамов – оперчекист. А все действие происходит в некоем будущем, когда вся страна – лагерь. И смотрите, как ложатся слова Кручининой! (Фроловой.) Ну-ка! (За Дудукина.) «Вы еще не соскучились у нас, не надоело вам?»

ФРОЛОВА (за Кручинину). «А где ж веселее-то? Везде одно и то же!..»

СПИВАК (торжествующе). А?! Вот – современное прочтение классики! А не какое-то там… этнографическое фуфло! «Да где ж веселее-то? Везде одно и то же!»

ФРОЛОВА. Ефим Григорьевич! Может, вам сахару, что ли, погрызть? Дать?

СПИВАК. Ну, действие, конечно, происходит не в нашей стране. Нет-нет, не в нашей. Это же самой собой разумеется. А где-то там (неопределенный жест), где в р е м е н н о победил фашизм. И где, так сказать… все эти дела.

ШКОЛЬНИКОВ. Вам удалось убедить Ларису Юрьевну в неразумности ее поведения?

СПИВАК. Удалось. Но не слишком. Даже, собственно говоря, совсем не удалось.

ШКОЛЬНИКОВ. Тогда попробую я.

СПИВАК. Не буду мешать. (Фроловой.) Как ты сказала: «шух-шух»? (Школьникову.) Нужно развесить на зонах объявления, рядом с афишами. Что спектакль отменяется, так как украли костюмы.

ШКОЛЬНИКОВ. Мы не можем отменить спектакль. Он первым в программе олимпиады.

СПИВАК. Я не сказал: отменим. Просто развесим объявления. И все.

ШКОЛЬНИКОВ. Думаете, что-то даст?

СПИВАК. Не даст так не даст. А вдруг даст? Только это нужно сделать сегодня же. Я передам художнику просьбу – от вашего имени?

ШКОЛЬНИКОВ. Приказ.

СПИВАК. Тем лучше. (Направляется к выходу.)

Его перехватывают ЗЮКИНА и ЖУК.

ЗЮКИНА. Ефим Григорьевич, Коринкину и Миловзорова привезли. Что с ними делать?

СПИВАК. Как что? Срочно вводить. Сейчас приду. Походите пока, покажите рисунок – вы же репетировали Коринкину.

ЖУК. Да им не до ходить, им тилько сидеть.

СПИВАК. Не понял.

ЖУК. С общих они. У них же три месяца, как нет театра.

СПИВАК (Фроловой). Слышала?

ЖУК. Подхарчить бы их трохи.

СПИВАК. Николай Евдокимович! «Тилько», «трохи». Премьера через неделю! (Быстро проходит на сцену.)

ЖУК. «Трохи». А как надо?

ЗЮКИНА. Трохи, крохи. Немножко.

ЖУК. Не… там немножком не обойдешься.