Приемный ребенок. Жизненный путь, помощь и поддерка

«Маленький преступник». Восприятие ребенком своей жизненной ситуации в этом случае – «меня бросили, потому что я плохо себя вел». Поведение ребенка колеблется от агрессии и провокаций возвратов (чтоб вернуться туда, откуда забрали, в том числе чтобы оправдать негативное представление о себе) до аутоагрессии («я виноват навеки» – провокация наказания, своего рода искупление). Это отражает прежде всего восприятие разлуки с семьей и связанную с ней боль как наказание за что-то плохое – дальше ребенок сам находит, за что именно. Приемные родители в таком случае –

«несведущие личности», которые со временем поймут, с каким плохим ребенком имеют дело, и сделают то же, что и кровные, – бросят. И чтобы не оттягивать неизбежное, агрессивный малыш будет драться и ругаться матом на своих новых родителей, а депрессивный ребенок-жертва, например, может страдать специфическим расстройством пищевого поведения (отторжение пищи, искусственная рвота) или даже «расписывать» стены фекалиями, провоцируя отвращение к себе. Вариация «маленького преступника» – «Али-Баба, попавший в пещеру с сокровищами разбойников». Главная задача – вынести как можно больше, пока тебя не «вычислили». Такие дети могут нести деньги или продукты в кровную семью, друзьям во двор или в детский дом. Они не слишком маскируются, поскольку убеждены – все равно их непременно выгонят! Именно это ожидание отвержения является ключевым.

«Возвращенцы

». Маленькие дети, знающие, что от них отказались, все время ждут маму и папу. И когда за ними наконец приходят приемные родители, дети часто думают, что это те же люди, которые когда-то их покинули (что вообще-то вполне логично!). В таких случаях дети боятся или просто не способны открыто обсуждать прошлое с родителями («вдруг рассердятся и бросят снова»). В то же время они испытывают подавляемое беспокойство и агрессию, которые находят выход в немотивированном с точки зрения взрослых деструктивном и провокативном поведении: побеги, капризы, непослушание. Приемные родители для них – «изменщики». Иногда стремление изводить новых родителей и обвинение их начинает носить отнюдь не завуалированный характер, но вот объяснить, в чем же именно родители виноваты, ребенок по существу не может, в том числе и себе самому. Это поведение можно также расценивать как обращение к родителям: то, что ребенок не может спросить словами, он выражает своим поведением, которое невозможно проигнорировать. Ребенок хочет избавиться от непонятного для него беспокойства, связанного с его прошлым. Также ему важно быть уверенным в том, что отношения с родителями надежны.

«Идеальный ребенок» для «идеальных родителей». В этом случае, который относится к детям старшего дошкольного / младшего школьного возраста, характерна позиция ребенка «Раньше все было плохо, а теперь все будет хорошо, я заслужу!». Такие дети реалистично воспринимают ситуацию с неблагополучием в кровной семье и обладают сохранной способностью к привязанности. Они готовы строить новые отношения и очень стараются быть хорошими в них, принимая на себя ответственность за благополучие в новой семье. Но в любых новых отношениях возникают «установочные конфликты», а привязанность формируется далеко не сразу. В результате через некоторое время жизни в семье срабатывает «эффект маятника», воодушевление сменяется разочарованием, дети падают духом, чувствуют растерянность и безвыходность. Надежды на новые отношения были «плотиной», сдерживавшей боль утраты, печаль по несостоявшейся любви в кровной семье. И когда «плотина рушится», бежать от нахлынувшей печали некуда – такой ребенок впадает в самую настоящую депрессию.

Все эти примеры мифов характерны для детей младшего возраста, сохранивших смутные воспоминания о том, что когда-то у них была другая семья. Очевидно, что убеждения детей существуют не на интеллектуальном, а на эмоциональном уровне – в виде чувств, которые не осознаются.

То есть они не могут быть названы и объяснены самим ребенком. Основная масса этих чувств адресована кровным родителям, но по законам «психологического переноса»[8] «отвечать за все» приходится тем, кто является родителем в настоящий момент.

В терапевтической работе с подобного рода искажениями в восприятии детьми своей ситуации первый шаг – помочь родителям понять мотивы поступков ребенка и выработать адекватную линию поведения. Реакции родителей должны, с одной стороны, контролировать деструктивную активность ребенка, а с другой – не поддерживать ролевую дихотомию «враг-родитель и отчужденное дитя», которую ребенок поневоле навязывает своей новой семье. Очевидно, что очень многое зависит здесь от терпения родителей и их способности «не повестись» на предложенную «игру в войну». Психологи, работающие со взрослыми, могут оказать в этом существенную поддержку.