Приемыш (СИ)

Оглушенная его ментальным воплем, обмирая от страха, Ира вскинула пистолет и выпустила весь магазин прямо в оскаленную пасть Зверя. Не глядя на результаты стрельбы, она выбросила пустой магазин, загнала заряженный и передернула затвор. Только после этого она позволила себе перевести взгляд на Зверя, одновременно наводя на него ствол, но в стрельбе уже не было необходимости: Зверь лежал на песке, повернув набок развороченную морду. Отдачей у Иры повело пистолет и последние пули выбили твари левый глаз.

— Хорошее оружие! — радовался Страшила. — Хорошо, что я тогда с тобой подружился! Не теряй даром время! Его кровь уходит в песок, а скоро здесь все будет кишеть червями. Пей быстрее! Много не нужно, достаточно несколько глотков. Ну же! Ты что, не хочешь жить?

Ира засунула пистолет в кобуру, подбежала к оскаленной пасти Зверя и, внутренне содрогаясь от омерзения, припала к пулевым отверстиям, из которых все еще сильно текла почти черная кровь. На вкус она оказалась соленой, почти как у людей. Во время проживания в замке Ира принимала столько всякой дряни, что сейчас быстро справилась с отвращением и выпила глотков пять крови. Вспомнив, что это противоядие, она сделала на всякий случай еще несколько глотков.

— Хватит пить! — заорал на нее Страшила. — Я тебе сколько велел? А ты присосалась, как какой–нибудь шур. Хочешь, чтобы тебя разорвало от избытка силы? Уносим отсюда ноги, черви уже совсем близко!

— Вы же ими питаетесь! — крикнула Ира на бегу, следуя за Страшилой. — Почему же ты их боишься?

— А ты посмотри, тогда поймешь! — ответил он, показывая лапой на труп сородича. — Одного червя я съем, но когда их целая сотня, как бы они не сожрали меня. И ты это не я.

Ира посмотрела и содрогнулась. Тело твари ходило ходуном. То и дело из песка взвивалась плеть одного из червей, которая с размаху опускалась на тушу, вырывая из нее большие куски мяса. Во все стороны летела чешуя. Скоро над телом твари пировали уже десятки стервятников. Казалось, монстр обзавелся волосами, которые развеваются на ветру.

— Давай уйдем в мой мир, — попросила Ира. — Я здесь сейчас засохну, а заодно и всю кровь выблюю. Ну, пожалуйста!

— Да, конечно! — заторопился Страшила, и они в тот же миг оказались в темном помещении башни.

— Эх, темно! — посетовала Ира. — А я сюда шла с шаром и не взяла спичек.

— А ты не знаешь, как с этим бороться? — удивился Страшила. — Открой сознание, я тебя научу. Вот так ты сможешь видеть в темноте. Не так хорошо, как я, но все же… А так ты сможешь светить любой частью своего тела. Радужные демоны, которых вы ловите, светят примерно так же. Все поняла? Тогда я пойду. Учти, что кровь подействует не сразу, и несколько дней ты из–за отравления будешь себя плохо чувствовать, зато потом все ваши маги будут тебе лизать пятки.

— Или соберутся и на всякий случай прибьют! — мрачно ответила Ира.

— Может быть, и так! — согласился Страшила. — Но я надеюсь на твой ум и осторожность. Такой полезный друг мне еще не раз пригодится! И ты, если нужно, обращайся. Когда войдешь в полную силу, для моего вызова не нужны будут ритуалы, достаточно просто позвать. Прощай!

Он исчез, а Ира попробовала одно из двух подсказанных заклинаний и выбралась из башни, подсвечивая себе под ноги светом, исходящим от открытой ладони. По мере того как девушка приближалась к жилой части замка, на нее опять начали наваливаться тоска и боль утраты. Свершившаяся месть ничего не меняла и не отменяла того факта, что Ира осталась совершенно одна.

Глава 17

Райну похоронили недалеко от замка на открытом месте. Небольшой холмик земли присыпали сверху хвоей.

«Надо будет потом здесь что–нибудь посадить, — подумала Ира, — а то как–то пусто».

— Мы не стали обкладывать могилу камнем, — сказал ей Виктор. — Вы говорили что–то такое, но я решил уточнить. У нас такое не принято. Зачем придавливать тело камнями? Чаще всего в изголовье ставят небольшую плиту, на которой высекают имя усопшего. Люди побогаче вместо плиты ставят арку. Если хотите, я могу заказать.

— Да, пожалуйста, закажите арку. Вам деньги не нужны?

— Благодарю, миледи, но мы еще не потратили и трети от того, что я получил от вашей матери. Вам дать отчет?

— Не сейчас. Прошу вас, Виктор, уйдите, я хочу побыть с ней вдвоем.

Управляющий кивнул и ушел, а она опустилась на землю, обняла теплый, нагретый солнцем и пахнущий хвоей холмик и заплакала, прощаясь с той, которая стала для нее ближе родной матери.