Пригласительный билет

Но как ее получить — вот в чем вопрос. Теперь это не так просто, — а вдруг этот Сумкин подведет?.. Заранее сообщит куда следует, и тогда крах по всем линиям? Нет, взять надо, но с умом. Есть выход. Эту финоперацию можно поручить Борису, племяннику. Парень он лихой, сообразительный и лично знаком с Сумкиным, бывал у него в доме, учился с сыном директора «Рыба — мясо» в одной школе. Борис встретится с Сумкиным в нейтральном месте, возьмет и передаст финблагодарность дяде.

Конечно, придется вознаградить Бориса несколькими рублями, но что поделаешь, все-таки племянник.

— Сделаешь? — спросил Николай Гаврилович Бориса.

— Для родного дяди…

— Встретитесь в час дня у телефонной станции, получишь и принесешь мне на работу.

Но вот уже без четверти два, а племянника все нет. В половине третьего Чук хотел было позвонить Сумкину: как обстоит дело? Но не решился: неудобно, нельзя ронять свой авторитет, зампред райисполкома не должен кланяться какому-то директору «Рыба — мясо». Несолидно.

Пять часов, а Борис не появляется. Неужели этот Сумкин подвел, и племянник сию минуту дает показания? Кому позвонить? Куда идти? Николай Гаврилович почувствовал, что у него заныла печень. Не надо было вчера пить эту «Кубанскую». Зря ее хвалят.

Но на сей раз печень ныла по другой причине: мучила неизвестность, что содеялось с этим шальным племянником.

Он решил зайти к матери Бориса, сестре жены.

— Боря уехал в Москву, в театр. Будет ночевать у своего товарища, — сообщила его мамаша.

Лишь в половине шестого следующего дня Чук затащил племянника в свой служебный кабинет.

— Где ты пропадал?!

— Как где? На работе был.

— А вчера?

— Ах, вчера… В Москву ездил. Купил себе плащ-пальто, новую кепку, туфли… Маме — вязаную кофточку, шелк на платье…

— Это на какие деньги? — вскрикнул Николай Гаврилович, с гневом глядя на бесшабашного племянника.

— На известные… Полученные от директора «Рыба — мясо».

— А кто тебе позволил их тратить?

— А кто мне должен позволять? Кто их получил? Я. Значит, они мои.

— Ты что, вздумал дурака валять?

— Это вы, дорогой дядя, сваляли дурака, поручив мне такое дело. Думали, я для вас буду рисковать свободой? И, во-вторых, зачем вам деньги? Человек вы обеспеченный, зарплата приличная, тетя тоже, как говорится, дай боже… Директором кондитерского магазина. Зачем вам взятки брать? Ведь попадетесь рано или поздно и еще нас опозорите. Нехорошо поступаете, товарищ зампред…

— Ты что, выпил лишнее?

— Откуда? Я же прямо с работы, даже переодеться не дали.

— Хватит разговорчиков! Давай сюда, сколько осталось.

— Ни рубля я вам не дам:. И на что вам деньги? Думаете, не знаю… Сразу же подхватите Марию Павловну, диспетчера нашего гаража, — и айда в Москву, в ресторан, и так далее. А тете скажете, что вызывают на срочное областное совещание. И тю-тю денежки директора «Рыба — мясо».

— Вот я сию минуту позвоню ему, что ты присвоил их, а он такой, шутить не любит.

— Только попробуйте.

— И попробую. Может, пойдешь в милицию жаловаться иа своего дядю?

— Зачем в милицию?.. Просто скажу тете Наде, вашей жене, что вы не раз ездили с Марией Павловной в Москву. Я ведь лично видел вас с ней в ресторане «Прага». Вот только не понимаю, почему тетя Надя в таких случаях бросается на вас с табуреткой.

Просто интересно, почему она предпочитает табуретку. Другие воспитывают своих мужей, например, каталкой для теста или половой щеткой. Правда, привычка — великое дело. Так что, как вы сами понимаете, мне в милицию ходить незачем.

Чук несколько секунд смотрел на племянника, как озадаченный бык, затем, когда до него дошло, что тот не шутит, сразу как-то обмяк, посерел, лицо его потеряло гневно-бычье выражение, он замигал глазами и, наконец, нашелся:

— Слушай, Боря… Хватит шутить. Давай поделимся.

— И не надейтесь. И вообще, товарищ зампред, предупреждаю вас: если я услышу, что вы взяли, то прямо приду к тете. И тогда… сами знаете…

— В таком случае я для твоего Сумкина не сделаю того, что обещал ему!

— А что вы не сделаете? Сумкину отвели участок, он построил дом по утвержденному проекту, ничего не нарушил, а вы потребовали от него мзду за то, что не занимались волокитой.

— Тогда почему ты взял у него деньги?

— Потому что он такой же… — Борис запнулся. — Словом, такой, как вы, одного поля ягода. Если хотите, я могу сейчас пойти куда следует и все объяснить…

Чук понял: племянник не шутит. Он повертелся в кресле, побегал по кабинету, снова сел в кресло, снова встал. Наконец, выдавил из себя:

— Ну, ладно. Ты меня проучил. Забудем об этом.

— Забудем, — согласился Борис. — Только с вас двадцать пять.

— За что?!

— За урок.

— Как? Мало того, что ты получил…

— Мало.

— Знаешь, кто ты такой?..

— Дядя, давайте не будем обмениваться комплиментами. Гоните двадцать пять, или я иду к тете Наде.

— Значит, ты еще и вымогатель?!

— Есть с кого брать пример. Ну, как? Даете двадцать пять?

Расстроенный и подавленный напоминанием об увесистой табуретке, которой жена владела в совершенстве, Чук швырнул на стол двадцать пять рублей.