Пригорьевская операция

Правда, встреча эта поначалу была не из приятных. Партизаны застали Майорова и Кравченко за обедом в одном из домов деревни Тросна, быстро обезоружили и арестовали обоих. Автомат, пистолет, карта и компас немецкого производства, найденные у задержанных, тоже свидетельствовали отнюдь не в их пользу.

Майорова и Кравченко привели в лес, в штаб отряда Озернова. Задержанные горячо доказывали, что пришли из Дорогобужского партизанского края. Но отряд Озернова не имел связи с Большой землей, там ничего не знали о дорогобужских партизанах. Многие вообще не поверили Майорову и Кравченко: «Что с ними возиться? Типичные шпионы. Пришли из Рославля, а не из Дорогобужа. Расстрелять, и делу конец!»

Но Озернов и Свиридкин не торопились с выводами: решили оставить обоих в отряде, хорошенько проверить. Вначале их использовали на работах по кухне. Оружия не вернули. Строго следили за каждым шагом. Майорову было страшно обидно, но терпел: понимал, осторожность — закон партизанской жизни.

Зато как ликовал, когда его и Кравченко взяли на боевую операцию и вручили им трофейные винтовки с одной обоймой патронов. Храбрость новичков в первом бою сняла с них всякие подозрения. Вскоре Майоров получил пулемет, а после стычки с оккупантами в селе Корсики был признан одним из лучших пулеметчиков.

Так по пути в Брянские леса Николай Майоров нашел партизанскую семью на Смоленщине и стал в этой семье своим, уважаемым человеком.

…Командование бригады единодушно утвердило младшего лейтенанта Майорова командиром 1-го батальона. Комиссаром батальона одновременно был назначен капитан Балькин. Развернувшиеся вскоре крупные бои с гитлеровцами подтвердили правильность нашего выбора.

Перед большими испытаниями

Добрая молва о победе лазовцев на станции Пригорье ширилась с каждым днем. Люди, томившиеся под фашистской пятой, с восторгом встречали каждое новое сообщение об успехах партизан. И не удивительно, что успехи эти нередко преувеличивались нашими доброжелателями: ведь каждый удар по врагу приближал час их радостного освобождения. Число убитых гитлеровцев в рассказах «очевидцев» вырастало до семисот и даже до тысячи! В Рославле ходили слухи, что партизаны вот-вот нападут на город…

С братской сердечностью поздравляли лазовцев с одержанной победой партизаны бригад и отрядов, дислоцировавшихся в Клетнянских лесах. Одна за другой приезжали делегации. Интересовал их главным образом один вопрос: как готовилась и проводилась операция. Делалось это отнюдь не из праздного любопытства — на железных дорогах последовал вскоре целый ряд крупных диверсий клетнянских партизан.

Одними из первых приехали к нам секретарь Клетнянского подпольного райкома партии Алексей Филиппович Семенов и комиссар 2-й Клетнянской бригады, принимавшей участие в операции, Петр Васильевич Лебедев. После обычного обмена приветствиями Лебедев прямо спросил:

— Как действовали наши ребята?

— Отлично, — ответил Коротченков. — Капитан Шевцов прекрасный командир.

— Мы знали, кого послать, чтобы наладить дружбу с лазовцами, — полушутя-полусерьезно сказал Лебедев.

— Толочин тоже хорошо выполнил свою задачу, — как бы подчеркивая, что и другие командиры не хуже, сказал Семенов. — Вытащил свои пушки в ближайший лесок, пальнул по аэродрому и неожиданно угодил в самолет. Поэтому к тем, что уничтожены на станции, прибавьте еще один.

— А скоро ли ответили с аэродрома? — поинтересовался Коротченков.

— Не очень… Но уж когда разобрались, сыпанули так, что толочинцам пришлось быстро убираться восвояси.

Гости горячо интересовались партийно-политической работой. Я ходил с ними по батальонам, знакомил с политработниками, не таясь рассказывал и об успехах и о недочетах. Лебедеву понравился наш порядок решения вопроса о партийности партизан, оказавшихся без партдокументов.

— У нас тоже с этим не все благополучно, — сказал он, обращаясь к Семенову. — По-моему, следует ввести такой порядок, как у лазовцев.

— Конечно, — поддержал тот. — Вам даже проще это сделать: решение парторганизации бригады сразу рассмотрит райком.

В ходе знакомства с бригадой Семенов поделился опытом партийной работы, накопленным клетнянскими партизанами. А опыт у них был огромный. Секретарю подпольного райкома было что рассказать… Сам Алексей Филиппович являлся одним из ветеранов партизанской борьбы на Брянщине. Возглавляемый им Клетнянский райком партии ушел в подполье в первые дни оккупации области. Тогда ударной силой райкома был лишь небольшой партизанский отряд, состоявший из местных коммунистов. Прошел год, и Клетнянские леса стали базой многотысячной армии партизан, действовавших на огромной территории Брянской и соседней Смоленской области. Ведущей, цементирующей силой партизанских отрядов и соединений были и остались коммунисты.