Приготовься умирать

– Убери ее! – Хейли с силой разодрала на себе пижаму.

– Прекрати! – Мама опустилась на пол прямо перед ней и обхватила обеими руками ее лицо. – Это просто кошмар. Нет никакой крови.

Тепло материнских ладоней на щеках проникло внутрь и стало растапливать лед ужаса. Хейли замерла и уставилась на свои руки: чистые.

– Но я вся мокрая!

– Ты вспотела, – уверенным тоном сказала мама. – У тебя вся пижама вымокла.

Хейли осторожно прикоснулась к футболке – влажная хлопчатобумажная ткань прилипла к груди и животу.

– Это пот?

Мама кивнула. По измученному телу Хейли прошлась волна озноба: это просто ночной кошмар.

– Все было так реально… – Она убрала со лба намокшие пряди.

– Давай достанем тебе сухую пижаму. – Мама открыла шкаф и, пошарив в его содержимом, выложила на тумбочку сложенную чистую футболку и фланелевые пижамные штаны. Затем она помогла Хейли стащить с себя мокрую футболку и надеть свежую. Переодевшись, она, с помощью матери, поднялась с пола. Но, несмотря на уверенность в голосе и движениях, руки у той тряслись.

Хейли пошатывало, мышцы ног больше походили на вареную лапшу, и лишь с маминой помощью она смогла добраться до кресла в углу комнаты.

– Посиди тут, я пока поменяю постель. И еще тебе нужно будет выпить таблетку.

Хейли свернулась в кресле калачиком, подтянув колени к подбородку и обхватив ноги руками. Родившаяся внутри дрожь снова охватила все тело, и мама укрыла ее мягким одеялом, целеустремленно поспешив из комнаты за необходимым.

Совсем скоро она вернулась, неся под мышкой свежие простыни, а в руках – поднос с медикаментами, бутылкой воды и упаковкой соленых крендельков.

– Поешь немного, тебе нужна соль.

Мама ушла перестилать кровать, а Хейли сунула в рот таблетку и попыталась сделать глоток воды, но желудок бурно запротестовал. Сон был таким реальным… Тело захлестнула волна полного изнеможения, а потом снова – холодный озноб. Она чувствовала себя так, будто только что легла спать.

Она посмотрела на часы на компьютере:

– Еще только четыре?! Я не могла уснуть как минимум до двух…

– Бедняга моя… Чем тебе помочь? Может, ромашкового чаю? От него быстрее уснешь.

– Нет, – передернула плечами Хейли. – Я вообще не хочу спать после этого кошмара.

– Да уж. – Взгляд матери наполнился тревогой. – Хочешь посмотрим телевизор?

– Ага. – Что угодно, лишь бы не лежать одной в темноте.

Мама передала ей пульт от телевизора, расположенного на стене.

– Ложись, я постелила свежее. – Мама уложила ее в постель, подоткнув одеяло, будто ей было пять, а не двадцать пять. Хейли не возражала и откинулась на подушки. Мама взбила еще одну подушку и забралась к ней на другую сторону большой двуспальной кровати. – Что тебе включить?

– Не знаю, – ответила Хейли, возвращая пульт маме. – Ты выбирай.

– Вот, например, «Друзья», очень затягивает. – Мама нашла нужный канал и бросила пульт между ними.

Спустя две серии мамино дыхание углубилось, и она погрузилась в сон, а вот Хейли изо всех сил ему противилась. Умом она понимала, что ей всего лишь приснился дурной кошмар, но едва стоило ей о нем вспомнить, как по всей коже начинали бегать холодные мурашки. Она еще раз приложилась к бутылке с водой и села прямее: только не спать!

Все последние дни она была словно в оцепенении, а время, проведенное в камере, вообще казалось нереальным. А вот сон, напротив, казался таким явным.

Вот так и сходят с ума? Когда уже непонятно, где правда, а где – иллюзия?

Глава 18

– На твой глаз смотреть больно! – сказал дедушка, стоя в дверях. Было утро среды.

– Что, все так плохо? – вздохнула Морган, сидя над пустой кофейной чашкой. В голове кто-то так сильно бил в барабан аж до боли в глазах, но она надеялась, что хотя бы внешне выглядит не так паршиво, как на деле себя чувствует.

И это при том, что Морган уже приняла бодрящий душ и позаботилась о макияже, наложив двойной слой тонального крема вокруг глаза и на синяк, образовавшийся из шишки на виске. Ее дедушка, правда, несмотря на годы, минувшие со дня его выхода в отставку, так и остался в душе полицейским, немного прямым и бесцеремонным, прекрасно сохранив свою фирменную способность проникать взглядом под любую, самую профессиональную маскировку – как и тогда, когда она, будучи старшеклассницей, пыталась замазать засос, оставленный неосмотрительным ухажером.

Тяжело опираясь на палочку, дедушка прошаркал на кухню. Проходя мимо, он похлопал ее по руке:

– Ну ничего, через пару дней начнет рассасываться, а недельки через две ты и не вспомнишь, где был синяк.

– Знаю, но сейчас мне это вряд ли поможет. – Морган взяла вторую чашку, плеснула в нее кофе и поставила перед дедушкой, после чего налила напиток и себе.

– Я серьезно говорю: ты заработала сотрясение, да еще вчера работала допоздна – надо же когда-то и отдыхать! Ты правда не можешь устроить себе выходной? – спросил он, прислонив палочку к стене и устраиваясь на стуле.

– Не могу. – Она уселась напротив него. – Но, если удастся заправиться второй кружкой прежде, чем проснуться дети, я приду в рабочее состояние.