Приговор приведен в исполнение. Тайна забытого дела. Тени над Латорицей

Страх, как известно, плохой помощник. Нащупывая каждый каменный бугорок, она начала продвигаться вправо вдоль стены, но внезапно замерла, вцепившись вытянутой рукой в раму соседнего окна и не имея сил пошевельнуться. Она уже готова была влезть в любое открытое окно и просить о помощи.

В этот момент ее заметили снизу. Какой-то старик, проходя по двору гостиницы, остановился, присмотрелся и вдруг завопил так громко и пронзительно, что водитель продуктового фургона, стоявшего перед складом ресторана, выскочил из кабины; в многочисленных окнах гостиницы вмиг появились любопытные головы и завертелись во все стороны, еще не зная, куда надо смотреть. Старик тут же скорректировал их внимание.

— Ты что там делаешь? Чего там лазишь? — прокричал он, доставляя удовольствие любопытной публике. — Я сейчас милицию позову.

Таня растерялась и крикнула в ответ первое, что пришло ей в голову, не ощущая бессмыслицы своих слов:

— Я в триста седьмой…

Сверху, наверно с четвертого этажа, — она не видела, потому что боялась шевельнуться, — донесся чей-то смех. От обиды и напряжения кровь ударила ей в лицо.

Из окна, за раму которого она держалась, высунулось перепуганное — белое даже в сумерках — лицо Виталия.

— Давай сюда! — прошипел он.

— Не могу…

— Воровка! — продолжал кричать снизу старик.

— Я не воровка! — не сдержалась Таня. У нее запершило в горле, и она заплакала — громко, открыто, понимая, в какое нелепое положение попала из-за своего легкомыслия.

Виталий оторвал ее одеревеневшую руку от рамы и буквально втащил девушку в свой номер, в дверь которого уже тарабанили дежурный администратор и коридорная.

…Минут через десять внизу, в холле, совсем юный милиционер расспрашивал свидетелей. Молоденькая коридорная плакала: она недавно здесь работает, и вот сразу такая неприятность.

— Я ведь сказала ей, что нужно уйти из гостиницы, что уже поздно. И она ушла. Откуда я могла знать, что она вернется через окно…

Виталий стоял взъерошенный, растерянный, с умоляющим лицом.

— Я не хотел… Я не думал, что она это сделает… Собственно, у меня завтра концерт. Я здесь на гастролях с Москонцертом… Я, честное слово, не знал… Очень прошу, не сообщайте дирекции!

— Вы давно знакомы? — спросил Виталия милиционер.

Таня, уже опомнившись, предупредила ответ:

— Это мой друг детства. Мы здесь случайно встретились. Мы хотели посидеть вечером, заказали ужин в номер… Разве нельзя?! Вдруг мне приказали выйти. Мне — приказали, понимаете? Я не привыкла, чтоб меня выгоняли. Я просто из принципа хотела вернуться! — Девушка торопилась, захлебываясь слезами, накручивая на палец измятый, испачканный тушью от ресниц платочек. — Из принципа!.. Через час я все равно ушла бы отсюда…

Прическа у нее вконец растрепалась, плечи были напряженно подняты, она не знала, что еще добавить, чтобы ее поняли, чтобы ей поверили и чтобы поскорее окончился весь этот кошмар.

В холле толпились любопытные. Старик, первым заметивший Таню на стене и очень этим гордившийся, громко возмущался:

— Вот она, молодежь, по окнам лазит! Видали мы таких! Ишь какая — гастролерша!..

Милиционер проверил Танин паспорт.

— Почему вы сейчас в Ужгороде, если прописаны в Киеве, Красовская? Что здесь делаете? — спросил он девушку.

— Я проездом…

— Я же говорил — гастролерша! — хмыкнул старик. — От таких все беды и несчастья! Не верю я ей. И вы не верьте, товарищ милиционер! Видите, какая расфуфыренная да размалеванная! А как нагло смотрит — на все ей начхать! Нахалка!

— А вы не оскорбляйте! — возмутилась Таня. — Никто вам не давал права меня оскорблять!

Милиционер подошел к телефону и вызвал машину.

— Придется проехать со мной в отделение, — сказал он Тане. — И вам, молодой человек, и вам, — обернулся он к старику.

— Я не поеду, — содрогнулась девушка.

— Это уже от вас не зависит, — нахмурился милиционер. — Поедете туда, куда надо. Если документы ваши в порядке, то вас, возможно, и отпустят. Но думаю, что придется заплатить штраф за нарушение общественного порядка. Это в лучшем случае. В худшем — можете получить пятнадцать суток…

— А я зачем должен ехать? — запротестовал Виталий. — Я ж не виноват!

— Гражданка Красовская была в вашем номере… И когда ее выпроводили, снова пробралась к вам. Так что вы в первую очередь причастны к этому делу, — объяснил милиционер. — В отделении все выясним.

Старик, счастливый тем, что задержал преступницу — а он был уверен, что Таня преступница, — с радостью согласился прокатиться в милицейской машине. Он был полон энтузиазма, чувство выполненного долга так и распирало его.

Виталий сразу сник. Тем временем женщина — дежурный администратор — совсем разволновалась:

— Такое у меня впервые! Двадцать три года работаю, а такого еще не было. Какой позор! Девушка — и в окно! И надо же чтоб в мое дежурство… На третий этаж!.. — Было заметно, что именно мысль о третьем этаже поразила ее больше всего.

Когда задержанные и свидетель садились в милицейский фургончик, у входа в гостиницу уже собралась толпа. Девушку провожали репликами:

— Хорошенькая!..

— Из-за таких хорошеньких знаете что бывает!..