Приграничное владение

Ну все одно, сильное заклинание, сильное – не то слово, серебряный амулет почти рассыпался в пыль перегорая, даже благородный сапфир и тот, не выдержав, помутнел и раскололся. Супер-сильное и, скорее всего, уникальное по своей структуре плетения. Что ни говори, а бывший имперский академик магик был гением, гением и не превзойденным мастером в своем ремесле. Редко когда человек сочетает в себе мощные теоретические познания и вто же время не брезгует практикой боевых заклинаний и артефакторики. Кастор мог, Кастор был докой во всем, может потому и перегорел так быстро, а ведь с его магическими способностями мог жить долго, очень долго пережив и самого Вардиса и его сына, а возможно и детей его сына, если бы пользовался своей силой расчетливо и дозировано. Но сгорел как свеча на ветру, сгорел, чтобы дать надежду и канал в другой мир друзьям.

Лэр продолжил осмотр своей тюремной камеры и близлежащего помещения. Бетонная ниша, перегороженная решеткой из арматуры в палец толщиной. Причем квадратики между прутьями максимум сантиметров десять-двенадцать, только руку при желании можно просунуть, да и то дальше локтя уже не высунешь – не проходит. Под дверью тоже расстояние немногим больше, голову и ту не просунешь. На двери, предположительно там, где был замок, была наварена широкая железная пластина. Так, что ни дотянуться до замка, ни даже разглядеть его не было никакой возможности. Под потолком проходит толстая труба, скорее всего водяного отопления, но в саму камеру не заходит, а проходит снаружи по верхнему краю решетки.

Грубо сколоченный топчан из неокрашенных толстых досок располагается у боковой стены ниши. На нем полосатый ватный матрац. Напротив лежанки, у противоположной стены находится кран с надетым полуметровым обрезком жесткого резинового шланга. Под краном слив в виде вмурованного в пол железного очка. Чуть поодаль деревянная табуретка, служащая еще и в качестве стола, потому как на ней лежала газета, на газете стояла стальная кружка.

Прежде чем перейти к осмотру остального помещения, Вардис, прихрамывая и держась за прутья решетки, прошел, взял кружку и открыл кран, повернув красный рычаг-вентиль. Вода полилась ледяная, но приятная на вкус и он с удовольствием отпил пол-кружки, пока зубы не заломило от холода. Потом долил в кружку воды и, превозмогая боль, подтянул табурет поближе к лежаку. Подумал, оглянулся на дверь, убедился что дверь все так же загораживает квадратная колонна, стоящая посреди комнаты, и опорожнил мочевой пузырь.

А вообще видно – не видно, зов природы не обманешь, что тут поделать, даже если бы постоянно за ним наблюдали. Привык бы и не важно, что аристократ и владетель небольшого государства. В тюремной камере наверно как в бане, все равны. Или нет? Ну по – крайней мере в одиночной точно не до аристократических реверансов. Знать бы еще кто и зачем его тут запер. Вардис мысленно махнул рукой и решил оставить душевные терзания тонкой аристократической натуры на потом, а пока доковылял до топчана и уже оттуда продолжил осмотр помещения.

Глаза уже совсем адаптировались к полумраку и осмотр не вызывал никаких неудобств. Как он и заметил в прошлый раз, у противоположной стены, почти напротив его ниши стоял алтарь, накрытый черным бархатом. На нем стеклянный или хрустальный череп и довольно вместительная ритуальная чаша. Почему-то Вардис был уверен, что она никак не из чистого золота, даже не позолоченная, а так… дешевая простая жестянка, хотя проверить данный факт он никак не мог.

Возле чаши лежал еще какой-то темный изогнутый предмет. Железка какая-то, а вовсе не серебро. Может ритуальный нож? Только все это было какое-то насквозь фальшивое, не настоящее, вроде бутафорского реквизита, что у бродячих артистов бывает. Ни один предмет не давал магического фона, никак не проявлял себя в магическом видении, а значит не мог являться заряженным магическим амулетом. Даже серебра в этих предметах не было ни на йоту, уж в этом Вардис был тоже уверен. Но ведь тогда, на некроманте были надеты серебряные кольца и цепь и медальон с черепом, все было из настоящего серебра. Значит не все тут так просто.

Тем более не хотелось бы владетелю окончить свои дни на этом не внушающем уважение алтаре, среди расставленных на нем безделушек, выступив в роли жертвенного ягненка. Лэр отогнал эту мысль, от которой непроизвольно пробежали мурашки по спине и продолжил вглядываться в полутемное помещение.

Голова черного козлища на широкой квадратной колонне все так же пялилась на алтарь. На бетонном полу, прямо между его клеткой и алтарем, он разглядел еще одну намалеванную черной краской и взятую в окружность пентаграмму, она была побольше, чем на стене и со множеством еще каких-то знаков и символов, которые были ему совершенно неведомы.