Приятель фаворитки. Царственный пленник

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежала запыхавшаяся служанка; она что-то торопливо шепнула на ухо Нелл, бросая косой взгляд на меня.

– Король! – вскрикнула Нелл. – Лучше, если он не встретит тебя здесь, Симон.

– Я только и желаю иметь возможность уйти, – сказал я.

– Знаю, знаю! – нетерпеливо крикнула она. – Приход короля ничему не помешал, потому что между нами все кончено. Ступай, уходи с моих глаз. Уходи же!

В дверях показался король, слышавший последние слова Нелл.

– От кого это вы так стараетесь избавиться? – спросил он.

Я обернулся, низко кланяясь. Король нахмурил брови. Я думаю, что он уже достаточно видел меня, и новая встреча со мною, и притом здесь, раздосадовала его. Но он ничего не сказал, вопросительно глядя на Нелл.

– Вы его знаете, государь, – небрежно сказала она, опускаясь в кресло.

– Да, я его знаю. Но не будет ли нескромностью спросить, что привело его сюда? – промолвил король.

– Мое приглашение, – холодно ответила Нелл.

– Этого вполне достаточно, – поклонился король. – Значит, я пришел раньше своего срока, получив ту же честь?

– Нет, это он запоздал. Вы слышали, что я просила его уйти.

– Только не из-за меня, – вежливо сказал король.

– Из-за него самого. Ему здесь не по себе.

– Однако он даже запоздал?

– У нас было дело, государь. Он пришел ко мне с просьбой, но все оказалось иначе, чем он думал.

– Вам надо было сказать мне меньше или теперь сказать больше. Меня мучит любопытство. Не угодно ли мистеру Дэлу сесть? – предложил король, опускаясь в кресло.

– Попрошу позволения откланяться, ваше величество, – сказал я.

– Здесь все зависит от хозяйки. Здесь я – только ее слуга… нет, покорный раб.

Нелл встала и подошла к королю.

– Если бы дела обстояли иначе, мистер Дэл просил бы меня быть его женой, – сказала она.

– Если бы дела обстояли иначе, мистер Дэл поступил бы очень хорошо, – заметил король.

– Но теперь он меня более не хочет, – продолжала Нелл.

– Не мне судить о его намерениях, – сказал король, – хотя я вправе удивляться им.

– Теперь он просит у меня позволения удалиться.

– И вам так трудно дать его?

– О, да, удивительно трудно! Итак, вы покидаете меня, Симон?

– Да, сударыня.

– Чтобы пойти – куда?

– Этого я не знаю.

– К кому-нибудь, вероятно, – заметил король.

– К кому же, государь?

– Ну, я не знаю, как не знает и мистер Дэл. Но, вероятно, когда следует, узнаю, если могу быть ему полезен чем-нибудь, – приветливо сказал король.

Нелл с вызывающим видом подала мне руку и сказала с легким смешком:

– Прощайте, Симон!

Я видел, как король внимательно следил за нами. Я в последний раз глубоко заглянул в глаза его фаворитки, поцеловал протянутую мне руку, низко поклонился королю и вышел из комнаты. Задумавшись, я остановился было внизу, но лакей распахнул передо мной дверь, и я вышел на улицу.

Надо мною стукнула открытая рама окна. Подняв глаза, я увидел Нелл, смотревшую мне вслед. Ее гнев прошел, она улыбалась, нюхая цветы, бывшие в обеих се руках. За нею виднелось смуглое лицо короля, полускрытое занавесями окна. Вот протянулась такая же смуглая рука, и Нелл с кокетливой улыбкой вложила в нее один из цветков; другой цветок, полу увядший и измятый, она бросила ко мне, вниз. Дорогой с него облетели последние лепестки, и к моим ногам упал один стебель.

Было ли это сделано умышленно или случайно? Этот цветок казался мне эмблемой моей любви; я поднял с земли и унес с собою. Прежний Симон исчез; новый Симон пришел в себя.

Как давно это было!!

X

«Я ИДУ, ТЫ ИДЕШЬ, ОН ИДЕТ»

Герцог Монмут имел одну особенность: он любил выставлять себя напоказ. Я уже не был таким простаком, чтобы не видеть этого и не понять причины тому. Чем больше видел герцога народ, тем более привыкал смотреть на него, как на сына короля; чем более народ привыкал к нему, тем менее был бы он удивлен, если бы случаю угодно было когда-либо доставить ему отцовскую корону.

Поездка в Дувр, конечно, была делом не первой важности, но и тут герцог Монмут сумел обратить на себя внимание. Он отправился туда не с отцом, не с герцогом Йоркским, а предпочел ехать впереди них и один, а чтобы еще больше возбудить внимание толпы своим путешествием, поставил на ноги все почтовые станции и все гостиницы, сделав путь от Лондона до Кэнтербери в течение одного-единственного дня, от восхода до заката солнца. Его единственным спутником в экипаже был лорд Кэрфорд, бывший теперь с ним неразлучным, все же остальные, в том числе и я, ехали верхом, меняя дорогой лошадей по мере надобности. Мы ехали очень весело и пышно, и герцог Монмут радовался, когда говорили, что до сих пор ни король, ни кто другой не совершали такого пути в столь краткий срок. Это вознаграждало его за всю спешку и беспорядок, за измученных сумасбродной гонкой лошадей и людей.