Прииск "Безымянный"

Дальше шли выписки из очень старого отчёта, написанного в довоенные годы в Ленинграде. Автор – Дмитрий Алексеевич Миронов, давно ставший доктором наук, профессором, здесь начинал свою карьеру. Теперь по его книгам учились студенты многих вузов страны. На прозрачной кальке, приложенной к отчёту, он составил первую геологическую карту значительной территории, захватывающей и его, Закатова, площадь.

Миронов впервые выделил новые для этого района породы, изучил их взаимоотношения с другими образованиями и дал свою трактовку геологического строения района. По его данным, никаких зеленокаменных поясов, с которыми Федотов и Фишкин связывали надежды на открытие золота, там не было даже в помине. Ничего удивительного, о таких структурах в то время ничего не знали.

«Гранитогнейсы, кристаллические сланцы, амфиболиты, граниты, - и всё в таком же духе, - смотрел на его карту Закатов. – И больше ничего. А может, других пород он вообще не видел? – вдруг осенило Фёдора. – Миронов, как баран, упёрся в эти гранитогнейсы и пробежал всю площадь на одном дыхании. Хотя нет, такого быть не должно. Возможно, он их видел, но таких пород было мало, и, чтобы не морочить себе голову, он их просто не отмечал или затолкал в какую-то толщу и там они затерялись. Нет, это не ответ, надо будет разбираться в поле».

В главе «Полезные ископаемые» геолог Миронов, так же, как авторы других отчётов, приводил сведения, говорившие о полной бесперспективности изученной площади.

«Район нижней части реки Тангир, охваченный шлиховым опробованием, оказался совершенно пустым с точки зрения золотоносности, - писал он в отчёте о проведённых поисках. - Все без исключения шлиховые пробы, взятые в течение полевого сезона, не дали ни одного знака золота».

В заключение автор сделал предположение, что на площади работ были неблагоприятные условия для накопления драгоценного металла в коренных породах, вследствие чего не могли образоваться промышленные россыпи.

«Вот это уже что-то, - подумал Фёдор. - Чувствуется академический склад ума, но нам от этого не холодно и не жарко. Где конкретные факты? А их пока нет, значит, это только гипотеза».

Глава 7

Катастрофа

Прорезав толщу плотных облаков, Ли-2 повис над белоснежной пустыней. Временами казалось, что самолёт застыл на месте и только шум моторов говорил о его движении. С высоты 3500 метров в разрывах между облаками внизу виднелось море и реки, петляющие по залесённым долинам. Сверху реки казались узкими извилистыми ручейками, каких было немало в горах и на равнинах.

Протекали они и на побережье Охотского моря. Иван оторвался от окна.

Все места в самолёте были заняты. Мягкие кресла покрывали белые чехлы, в проходе - красная ковровая дорожка, прямоугольные иллюминаторы походили на окошки сказочного замка. В отличие от Ивана, все пассажиры были не простыми смертными. Двух военных к самолёту доставили на легковой машине, крупного пожилого мужчину с женщиной провожала целая делегация солидных людей. Летел ещё лётчик, по-видимому, какой-то большой начальник, остальные, по мнению Ивана, были руководящими работниками «Дальстроя». На некоторых он увидел чёрную горняцкую форму и фуражку с красным пятиугольником. Белыми буквами на нём было написано ДС, что обозначало «Дальстрой». Не успел он оглянуться, самолёт пошёл на посадку.

«Чудеса, да и только! – думал Иван, глядя в иллюминатор. – Я столько натерпелся в море, а тут полтора часа по воздуху и мы в Охотске. 500 километров позади. Правда, это только третья часть пути, но для такого самолёта разве это расстояние! Да, для освоения огромных территорий Севера нам надо много самолётов».

Аэродром, на который они приземлились, больше напоминал колхозное поле. О том, что тут лётное поле, можно было догадаться только по двум ПО-2, стоявшим в стороне от взлетно-посадочной полосы, да полосатой тряпке, болтавшейся на высоком шесте. По ней пилоты определяли направление ветра. Взлётно-посадочная полоса была выстлана металлической сеткой, положенной прямо на грунт. В войну на неё приземлялись американские военные самолёты, которые перегоняли с Аляски в Сибирь, а теперь полоса служила для приёма гражданских бортов. Их Ли-2 заправили, погрузили какие-то ящики, и они снова взлетели.

Неожиданно погода стала ухудшаться. С севера подул холодный ветер. Небо затянуло тёмными тучами, солнце исчезло. Самолёт то летел в облаках, то над ними, и тогда было видно небо, а один раз они оказались между несущимися тучами. Иван прильнул к окну. Ничего подобного он ещё не видел, ватные облака хотелось потрогать руками и, как комок снега, подбросить вверх. На какой-то момент небо полностью очистилось, в разрыве облаков показались горы и долина петляющей горной реки. Словно огромные великаны, впереди неприступной стеной стояли горы с закрытыми снегом вершинами. Своим величием и неповторимой красотой горы притягивали к себе.

«Начинаются отроги Верхоянского хребта, - всматривался вдаль Иван. – Там уже лежит снег. Мы пролетели Юдомский хребет, а это, по-видимому, Сетте-Дабан».