Приют

Он снова сел за руль, Рута после недолгих уговоров согласилась занять соседнее место. Митрич прекратил всхлипывать и затих. Он несколько раз просил пить, и бутылка, наполненная Яриком водой из реки, почти опустела. Ярик видел, что жизнь его брата угасает с каждой минутой. Со смешанным чувством страха и жалости он поглядывал на Митрича.

На дороге снова появились рытвины и ямы, и машину затрясло, как больную собаку. Ярик включил первую передачу. Ему неожиданно захотелось услышать голос брата.

– Митрич! – позвал он. Тот бессмысленно водил глазами по сторонам, как реагирующий на звук слепой котенок. Затем чихнул и непонимающе посмотрел на Ярика, слово видел его в первый раз. Лицо его было белее простыни.

– Митрич?!

– Отстань от него, – сказала Рута.

– Рута, я…

– Ты что, не видишь, что ему не много осталось? – Ее голос прозвучал с таким ужасающим спокойствием, что Ярик похолодел. – Он больше не опасен, так что можешь снять наручники, – добавила Рута.

Ярик еще раз оглядел Митрича, после чего остановил машину и освободил брата от «браслетов». Впереди появилась еще одна развилка.

– Предлагаю ехать по этой дороге, – сказала она, махнув рукой в левую сторону. – Пока эта колымага может ехать, нужно использовать любую возможность.

Ярик колебался. В принципе, он не мог не согласиться со своей спутницей, но что-то удерживало его от окончательного решения.

(Через пять-шесть километров появятся новые дороги, их нет и в помине на этой карте… Правда, придется бросить машину…)

Кажется, так говорила Ласка, мир ее праху. Но если выбирать путь справа, то машину придется оставить прямо у сосны, потому что ехать по этой дороге невозможно. Кроме того, вчерашний дождь превратил и без того глубокие колеи в кашу.

Ладно, терять им нечего, Ласки все равно теперь с ними нет, а любая из этих дорог, как говорил Алисе Чеширский Кот, «обязательно куда-нибудь да выведет».

Они не проехали и километра, как перед ними возникло очередное разветвление дорог. Оба участка дорог выглядели одинаково многообещающими. Ярик неуверенно нажал на педаль тормоза, и автомобиль остановился. Ярик снова взял карту. По мере того, как он изучал ее, лицо его все больше омрачалось. Рута долго молчала, после чего не вытерпела:

– Мы не заблудились? Что это за дороги, Ярик?

– Не знаю, – глухо отозвался он, поглядывая то на карту, то на окружающую местность за заляпанным грязью ветровым стеклом. – Их нет на карте, – промолвил он. – Масштаб слишком мелкий.

– Давай вернемся назад, к предыдущему разветвлению, – предложила Рута.

– Только что ты была «за», чтобы свернуть сюда, – скептически произнес Ярик.

В воздухе повисла напряженная тишина. Ярик осматривал местность, с тоской понимая, что развернуться здесь было практически невыполнимой задачей. Если даже попробовать, то машина по ступицы колес завязнет в болотистой канаве, примыкавшей к дороге, и один лишь Господь Бог знает, что им тогда делать. По обеим сторонам дороги высился непроходимый лес. Впрочем, дорога – слишком громко сказано, поскольку назвать дорогой эту узкую полоску крошащегося щебня, сдавленную с обеих сторон соснами-великанами, можно было лишь с большой натяжкой.

– Ладно, – решился нарушить молчание Ярик. – Мне кажется, нужно опять свернуть налево. Держаться необходимо южной стороны, только так мы выберемся к 78-му шоссе. Другое ответвление ведет на восток, там вообще непроходимые джунгли.

Рута только успела открыть рот, как Ярик, недолго думая, повернул «пятерку» налево.

– Надеюсь, ты имеешь хоть какое-то представление о том, куда едешь? – спросила девушка.

– Конечно, нет, – ответил Ярик. – Я что, по-твоему, похож на человека, который ездит каждый день на работу через этот лес?

– Не злись, – мягко сказала Рута.

– Ладно, извини.

Внезапно дорога стала сужаться. Ярик со страхом бросал взгляд на топливный датчик. Красная лампочка на приборной доске уже давно мигала, свидетельствуя, что бензин на исходе, стрелка с угрожающей неизбежностью приближалась к отметке «0».

Рута попросила у Ярика карту и принялась ее внимательно разглядывать.

– Знаешь, по-моему, ты не туда свернул, – вдруг сказала она.

«Начинается», – с неприязнью подумал Ярик, но промолчал.

– Ты слышишь? – настойчиво спросила она.

– Ну? – нехотя отозвался юноша.

– Я говорю, что мы едем не в ту сторону.

– Да? И как ты это определила? – В голосе Ярика проскальзывала ирония. – Этих чертовых дорог нет на карте, Рута. И, пожалуйста, не говори мне, что я не разглядел их.

– Нет, – согласилась с ним девушка. – Но мне кажется, что в последний раз нужно было повернуть направо.

– Почему?! Шестое чувство? Сначала Митрич устроил истерику, теперь ты! Рута, почему ты говоришь это только сейчас? – разозлился Ярик. Тут же, будто чувствуя перемену в настроении, заныла больная рука. Он перевел дыхание. – Тем более машина здесь не развернется, – пробурчал он, чтобы хоть как-то оправдать себя. Он взглянул на девушку, но Рута хранила ледяное молчание.