Приют для души

Их родственник нашел ее через общих знакомых, и они встретились в баре отеля «Европа». Она плакала и просила прощения, что не разглядела беды и не остановила их. Что бы ни говорили друзья, она все равно чувствовала себя отчасти виноватой. Она понимала, что братья были непреклонны в своих стремлениях всегда, и даже при ее сильном желании ничего было не изменить. Но все равно порой думала, что могла изменить конец этой истории.

Эпилог

— Мальчишки мне снятся постоянно. Хасан, как живой, все время говорит со мной. Бред, конечно, но я его присутствие ощущаю, мне порой кажется, у меня опять крыша едет. Я даже в церкви была.

— Ты — в церкви? Хотела бы я на это посмотреть! И что, как сходила?

— Я за них свечку поставила.

— Они же мусульмане, что им проку от свечек в церкви? — подруга осеклась. — Ну, хотя… может, тебе легче, да?

— Как мне теперь с этим жить, скажи? Я хотела лишь не ломать его жизнь, а получилось ….

— Ты тут ни при чем, ты невиновата. Он мужчина, он сделал свой выбор.

— Да я понимаю все. Их дядька тоже так сказал.

— Ты встречалась с ним? Что он говорит?

— Говорит, что он слово дал Хасану обо мне заботиться, что бы я ни делала, всю жизнь будет мне помогать, что бы я ни попросила, что ни в чем меня не винят. — Она заплакала. — Господи, я чуть с ума не сошла, когда он мне это сказал.

— Сильно.

— Почему это случилось? Как в Питере оказались какие-то вербовщики-психологи этих выродков-ваххабитов? Они же не невидимки: как они в город попали? Уж наверняка от нормальных людей отличались? Мы живем и не думаем о таких вещах. Ужас, как страшно… И страшно, что это с такими детьми случилось, они такие добрые были… Я представить не могу, что их мать переживает сейчас, их же все ненавидят…

— Мне самой страшно. Больше в метро не спущусь, если уж в нашем городе есть такое…

— Где я так нагрешила… Почему со мной постоянно что-то происходит?

— Говорят, Бог посылает нам испытания, чтобы мы стали сильными и мудрыми. Непонятно, конечно, какой мудрости тебе это придаст, но что ж теперь поделаешь.

— Меня, если честно, уже достало все время быть и сильной, и мудрой. Уже хочется побыть слабой дурой. Наверное, я все в жизни увидела, правда?.. — И здесь, на террасе дорогого ресторана, где в когда-то далекой, другой жизни она была счастливая и улыбающаяся, она плакала навзрыд. — У меня больше нет сил быть сильной. Я больше не хочу ничего. Ничего, совсем.

— Понятно, что тебе в очередной раз досталось. Все пройдет. — Подруга и сама уже плакала вместе с ней, а обескураженная официантка уже несла салфетки. — Ты же сама говорила, что все проходит…

— Да не я говорила, а Соломон, балда… — Она пыталась улыбаться. — Проходит-то проходит, только вранье, что с годами легче. Я иногда мечтаю о лоботомии: уснула минут на сорок — и все, память стерта. Почему таких клиник еще не придумали?

— Даааа… — протянула подруга и засмеялась. — Ты бы, наверное, в этой клинике постоянным пациентом была, это точно. Давай, вытри слезы, нам морщины не нужны, у нас еще вся жизнь впереди.

— Знаешь, я хочу уехать. Устала… от всего. Я смотрела дома на Фиджи, мне хватит и на дом с бассейном, и на безбедную старость Змей, наверное, только много…

— Ты и Фиджи? Оригинально… Да ты же через месяц завоешь, ты же не сможешь без всего этого. Жить на каком-то огрызке Земли у черта на куличках.

— Буду сидеть на берегу океана… Ты только представь — никуда не торопишься, ни о чем не беспокоишься, даже сапоги и шубы не нужны.

— Ну, не знаю… — протянула подруга. — И что, до старости будешь сидеть на берегу? Скучно же будет.

— Неисповедимы пути….

Через два года она уехала из страны и приняла ислам…