Приют души

Детям в белых юртах у реки…

Весна

Сегодня пообщалась я с весной.

Ах, как делилась радостью со мной!

Она меня и свежестью поила,

И обнимала, улыбалась мило.

Какие чудные мне принесла подарки!

Вот зелень первая, цвет неба сине-яркий,

Узоры веток, птичьи голоса…

Дождя недавнего хрустальная слеза…

Искрились каплями берёза и сосна…

Домой вернулась я, а на душе – весна!

Восторженный апрель

Восторженный апрель

Разводит акварель.

Рисует он легко

Блеск вербных облаков.

Лиловые цветы,

Прозрачные кусты,

Как плещется вода,

Сломив оковы льда.

И лед вдоль берегов –

Осколки облаков…

Туманный день

Туманный день. Пред снегом иль дождём.

Синица тенькает. А птиц иных не слышно.

Гуляю. Сад почти освобождён

От ледяных сугробов. Каплет с крыши.

На ветках капли. Дышится легко.

Хотя… в апреле! – пальцы подмерзают…

Туман дома упрятал в молоко.

Прольётся скоро тихими слезами.

Далёких фар неясные огни,

Сугробы, пряный запах глинозёма…

А я люблю и вот такие дни.

Перед дождём иль снегом, словно дрёма.

Вечерний дождь

Дождь вечерний, воздух влажный…

Отражает всё подряд,

Даже дом многоэтажный,

Чёрный лаковый асфальт.

Вот реклама на киоске.

В отражении – пожар.

Светофорные полоски…

Вертикали ярких фар…

Разноцветных красок пляски…

Брызги, сырость – ну и что ж!

Не прогулку – просто сказку

Подарил вечерний дождь.

Яблони цветут

Лето заглянуло к нам весной:

Всё цветёт с невиданною прытью.

Встали одуванчики стеной

Рядом с остролиственною снытью.

Отцветают яблони в саду.

Лепестки небесные повсюду.

Словно я по облаку иду,

Удивляясь радостному чуду.

На столе, скамейке – лепестки…

Два щегла внезапно прилетели,

Суетятся в яблоне, легки.

Голоса – прекраснее свирели.

Ночью дождь собьет последний цвет.

Где-то погромыхивают громы…

А пока – струится райский свет,

Лепестки кружатся, невесомы…

Утренний сад

Словно розовые тучи

Опустились на сады.

Солнце глянет – вспыхнет лучик

В каждой капельке воды.

Крепко спят, сомкнув ресницы,

Одуванчики в траве.

Но поют, щебечут птицы,

Неприметные в листве.

Свежесть утреннего сада.

Проплывают облака.

Дремлет синяя прохлада

В каждой чашечке цветка.

Новая книга

Вновь цветут в душе колокольчики,

и ромашки, и одуванчики…

Снова рукопись, чай с лимончиком,

на столе стихи, на диванчике,

на полу и на подоконнике,

монитор в очках отражается…

Вновь душа погружается в хроники…

Это новая книга рождается…

Полоса

Звучат обрывки мыслей, голоса:

Пришла она, живая полоса,

Когда и явь, и вымысел сплетаешь,

Взлетишь – захватит дух, и тут же – вниз.

В надежде на спасение хватаешь

Огрызок карандашный, чистый лист.

В смятеньи пишешь, пишешь, как ворожишь…

И высказаться до конца не можешь…

Вечерний знак

На небесах вечерних – знак из линий тонких.

Под аркой радуги сосняк в сиянье тонет.

Дождь брызжет стрелами огня. Хвоя в алмазах.

Какое завершенье дня! Дождь, солнце – сразу!

…Заката лезвие слепит над горизонтом.

Там сопка динозавром спит: привычный контур.

Обычный непохожий день. Когда ж научишь

Вот так же: погружаться в темь, и вновь по тучам

Рассветным, радостно взойти – любя! Любимой!

И заново весь путь пройти – неповторимо!

Зеркало

Качнувшись, зеркало приблизит

Лицо в задумчивых слезах,

Гор заооконных выгиб сизый,

Волнистый росчерк в небесах…

По облакам – пожар закатный.

Прочь, зеркала. Гори, окно.

Сменились краски – троекратно!

… А слезы… Высохли давно.

Любовь и боль

Рифмуются – любовь и боль.

Не точной рифмой, а по сути…

Неистребима она, коль

До поднебесья душу крутит.

Цветы и листья кружат там.

Взмывает вихрь, пылая свечкой.

И листьев липнут ко щекам

Кровоточащие сердечки…

Герда и Кай

Герде не знать ли – ведут все дороги

К сердцу любимого Кая…

Зубчатых гор ледяные отроги…

Слёзы замёрзли, стекая…

Лёд отчужденья легко не растает…

Чтобы любимый согрелся,

Герда, отважная, хрупкая, знает –

Надо отдать своё сердце.

Ты еще рядом

Ты – еще рядом.

И ты уже – там, за полосой отчужденья.

Ты невпопад отвечаешь, словам

Не придавая значенья.

Близится, близится время отлета.

А я все надеюсь, надеюсь на что-то…

Хорошо бы

Хорошо бы последнюю связь оборвать

До того, как уйти соберешься.

А иначе калитка опять и опять

Будет хлопать – и ты обернешься.

А иначе завоют вослед голоса,

Куст шиповника в платье вонзится,

Будут прочной стеною тесниться леса,

Незнакомые хмуриться лица.

Для чего это бегство? Душа – пополам,

Существом бесприютно-несмелым…

Надо так расставаться: душа уже там,

Там, в грядущем. И очередь – тела.

Март

После встречи со мною ты станешь иным.

После встречи с тобою я стану иная.

Седина, а я вижу тебя молодым,

В тёмном взоре тону и не чувствую дна я.

Март бросает лучи через чёрные ветки.

Снова оттепель, таянье, птичий галдёж…

Я ищу в Интернете меж строчек отметки,

Что ты мысленно рядом, что отклика ждёшь…

В разных точках земли, временных измереньях

Мы от скуки тягучей, душевной тоски,

Осторожно, как в воду, вошли в откровенья.

Оказались вдруг ближе касанья руки.

Кто я, что я – годами заброшено было.

Кто ты, что ты – кому и зачем объяснять?

Трудно вспомнить, что душу мою разбудило.

Что тебя зацепило во мне – не поймать.

И теперь перед явью растеряны оба.