Приют одинокого слона (СИ)

- А где Вадим? - поинтересовалась Лида.

- Душ принимает в потемках, пока вода еще не совсем остыла. Сейчас придет.

- Что я тебе говорила? Голубки, аж завидно, - шепнула Лора, усаживаясь рядом с Мишей. Тот снова молча пожал плечами. - Хоть бы Максик мне изменил что ли, да так, чтобы потом от чувства вины извелся. Впрочем, мы не женаты.

Держа в руке рюмку, она продолжала бубнить на эту тему, пока ее монолог не прервало появление Вадима. Приглаживая потемневшие от воды волосы, он медленно спустился и вошел в холл, прикрыв за собой дверь.

- Ну что, уже нолито? - спросил Вадим..

- Тост! - Макс передал ему рюмку.

- Как говорит наш любезный хозяин, dobrou chut' vám přeje

pražská kanalizace!

- А еще раз - и по-русски? - Лора лихо опрокинула рюмку и закусила шампиньоном.

- Приятного аппетита вам желает пражская канализация.

- Фы! - Лора сморщила нос. - Вполне в Генкином духе. Кстати, а где он, спит, что ли? Или персонального приглашения ждет?

- Генка! - гаркнул Макс, да так громко, что Лида вздрогнула и пролила вино: она так и держала свой бокал, даже не пригубив.

Тишина. Только шепот пламени в камине и вой ветра за окном. Вой, в который вплетались плач и хохот.

- Может, правда, спит? - неуверенно сказала Оксана.

- Или ширнулся, - предположила Лора.

- Он что... того? - удивился Миша.

- А ты не понял? Кажется, уже все сообразили. Конечно, того. Натуральный нарком. Путей сообщения.

- Почему путей сообщения? - не поняла Оксана.

- Потому что ширнулся и отъехал.

- Конечно, тебе виднее, ты же у нас специалист, - съязвила Лида.

Лора яростно сощурилась и хотела ответить что-то едкое, но оперативно вмешался Миша:

- Так что, панове, будем Генку звать или обойдемся?

- Та нехай дрыхнет! - Лора презрительно фыркнула. - Генка с возу! А то придет, и снова начнутся бредни про зимний лагерь и гору высотой в тысячу двадцать один метр. Старожил хренов. Хоть повеселимся на сво

боде. Умолкните, трубы, умри, все живое!

Но веселья не получалось. Все восемь дней, сначала в Праге, потом здесь, в горах, они сначала тихо зверели от Генкиных выходок, затем каждый схлестнулся с ним всерьез - тет-а-тет, разумеется. А уж его последняя шуточка с новогодними подарками... Казалось, Генка поставил себе задачу не возродить былые отношения, а разорвать их окончательно. Настроение было испорчено давно и надолго. Пили мрачно и, большей частью, без слов. Темнота, которой сначала камин и свечи придавали романтическую окраску, действовала на нервы.

"Отвратительней Нового года у меня еще не было!" - говорил себе каждый из шестерых.